Красный ангел смерти - [65]

— Да ладно тебе, Ленка, — усмехнулась Семёнова. — Как будто на год прощаемся. Два часа всего, да полторы сотни километров.

— Ну ладно, езжайте.

Конев сел за руль, остальные тоже заняли свои места. «Комбат»  развернулся и, набирая скорость, поехал на юг. Елена проводила его взглядом и вернулась в ангар.

— Уехали? — осведомился Кравцов. — Я вот что думаю. Вертолёту больше сорока минут надо будет, что бы достичь того места. Нам, как я сказал, двадцать. Так что мы сейчас лучше заправим вертушку, и пусть Неделя летит. Мы его догоним в воздухе.

— Ну хорошо, давай. Кстати, как мы распределимся по самолётам?

— Я полечу на Ла-7, ты — на Яке, а Паша — на «Чайке». Он всё таки на таких самолётах меньше всего летал, так что пусть пока на простом, тем более что он к нему уже привык. В следующем рейсе, если он будет, то я на МиГе, ты на ЛаГГе, а Паша на Иле. Кстати, ориентируемся на скорость самого медленного самолёта. В первом рейсе это И-153, а во втором — Ил.

— Что-то вы меня скоростью совсем обделили, — усмехнулся Арсеньев.

— Ничего страшного. Главное — не угробишь самолёт при посадке. Садиться-то нам надо на поле, фактически. В последний раз его ровняли полгода назад, так что чем меньше скорость, тем лучше, — Кравцов замолчал на секунду, а потом добавил. — Учтите, кстати, что лететь будем на максимальной высоте. Поэтому ориентируемся на потолок Яка, у него максимум — десять километров. Подъём и снижение времени отнимут порядочно, зато компенсируем это потом скоростью, особенно при снижении, да и не заметит нас никто. Во втором рейсе высота существенно ниже — три тысячи метров, это по Илу. И ещё одна вещь касательно перелёта. Не думаю, что нас атакуют, но учтите вот что. Огонь с земли нам не страшен — пулемёты даже на три тысячи метров не добьют, а ПЗРК просто не возьмёт цель, так как двигатели выделяют слишком мало тепла. Если же будет атака с воздуха, то вступаем в бой. Самолёты на нас вряд ли пустят, а вот боевые вертолёты, например Ка-50, Ка-52 или Ми-28 — могут. Боекомплекта у нас достаточно. Но, при этом, пушки есть только на Ла-7 и Яке. Поэтому мы постараемся их уничтожить, а ты, Паша, уходи на максимальной скорости. Если будут вертушки типа Ка-60 или Ми-8, то набрасываемся все вместе. Во втором перелёте — сложнее. На МиГе пушек нет, только крупнокалиберный пулемёт так что пробить бронирование боевых вертушек я не смогу. На ЛаГГе всего одна двадцатимиллиметровая пушка — с ней вступать в бой бессмысленно. При этом боевые вертолёты превосходят Ил, как в потолке, так и в скорости. Поэтому если натолкнёмся на них, когда полетим вторым рейсом, то мы вдвоём свяжем их боем, а ты, Паша, уходи. Когда оторвёшься, мы уйдём на большие высоты, где уже вертолёты нам не страшны.

11:42 10 июня 2013 года.

Елена поправила маскировочную сетку на одном из самолётов, оглядела их небольшой лагерь и с удовлетворением сказала сама себе:

— Жить можно.

В принципе, у них получилась отличная полевая база. «Комбат»  стоял в небольшом лесу, расположенном на краю поля. Рядом с вездеходом были расставлены две четырёхместные палатки, взятые из дома Кравцова. В одной был устроен склад оружия, боеприпасов и топлива, а в другой — еды, воды и медикаментов. Недалеко от палаток и машины, впритык к лесу разместили все шесть самолётов и вертолёт. Их накрыли маскировочными сетями так, что с воздуха обнаружение было практически невозможным. Генераторы пока оставили в «Комбате».

Обстановка вокруг умиротворяла, и война казалась чем-то далёким отсюда и не очень реальным. Поле было залито солнечным светом. Через кроны деревьев тоже пробивались лучи. Тёплый, но не жаркий воздух обдувал уставшее тело девушки. Слышалось стрекотание кузнечиков, где-то совсем недалеко пели птицы. Донская степь, протянувшаяся до горизонта, создавала впечатление свободы и безграничности.

— Лена! — ей помахал Кравцов, сидящий на капоте вездехода. Рядом стояли и сидели на траве остальные бойцы.

Майор вздохнула и пошла к машине. Она понимала, что всё по-прежнему, игра со смертью продолжается. Но ей так не хотелось, оказавшись в родных местах, думать об этом.

— Ну? — Елена села на землю рядом с Арсеньевым и посмотрела на разведчика. — Что скажешь?

— Итак, для начала подведём итоги проведённой нами операции. Захват Томина, его допрос и последующие действия были осуществлёны на высшем уровне. Однако, сведения, полученные от главкома, ничуть не приблизили нас к выяснению личности того, кто инициировал охоту за вами. Скорее даже наоборот, эта информация в значительной мере запутала ситуацию. В общем, эта наша ниточка оборвалась. Томину отдавал приказ всё тот же Пеньков. При этом, как такового письменного приказа не было. То есть мы приходим к выводу, что человек, охотящийся за нами, имеет настолько большой вес, что может отдавать приказ в обход председателя КГБ и начальника ГРУ. Я думаю, это так. Ведь, если бы ему надо было согласовывать, то проще было бы дать письменный приказ. Но это всё, опять же, отстраненные рассуждения, которые нам не дают никакого конкретного результата. Хочу сказать вот ещё что. Меня настораживает, что они вышли на меня. Спрашивается — как? Ясное дело, что это связано с операцией захвата главкома. В противном случае, мой до, м операцией захвата главкома. м был бы засвечен гораздо раньше. То есть меня кто-то узнал. Учитывая, что то, как я выгляжу известно только десятку людей из КГБ, это ещё больше настораживает. Морпехи меня, разумеется, узнать не могли. Остаются работники Комитета и сам главком. Но он не стал бы нас сдавать. Значит, мои бывшие коллеги. Но хорошо меня разглядеть мог только один из них — охранник Томина, оставшийся в машине. Но он молод, судя по всему, только после Академии. Значит, и статус у него невысокий. Отсюда получается, что его вряд ли могли посвятить в подробности той операции, в которой я принимал участие. А уж тем более — показать мою фотографию. Так что я в растерянности.