Красный ангел смерти - [34]

— А вы и поверили, да?

— Ну, вроде, правду говорил, — лётчик посмотрел левым глазом в отверстие сканера. — Так вот, вывезли нас как-то на полевые учения. Ну и получилось так, что на аэродроме дом офицеров рядом с нашим.

Началось сканирование второго глаза.

— В последнюю ночь учений офицеры, четыре человека, напились. А этот наш усы носил. Ну мы под утро впятером к ним в дом через окно залезли и усы ему повыдёргивали.

Елена вновь открыла текстовый документ и напечатала: «Всё, теперь ты можешь, если что, входить в эту квартиру. Как закончишь рассказывать — новую историю не начинай».

— Просыпается утром, голова трещит. Пришёл в санузел, глянул в зеркало, а усов нет. А мы там как раз стояли. Ржали с него. Но нам ничего за это не было. Он не мог доказать, что это мы. Да и признаться, что напился до того, что не чувствовал, как ему усы выдёргивали…

— Ладно, ясно с усами, — Елена улыбнулась и встала. — Давай играй дальше. Я посплю, а ты можешь принять душ и обязательно переоденься в другую форму. Ты не можешь присутствовать на похоронах в этом. Я тебе дам камуфляж. Обувь оставь свою.

— Ясно.

Девушка прошла в спальню, достала из шкафа два комплекта камуфлированной формы — один для себя, а второй для Арсеньева — и вернулась в кабинет.

— Я не знаю, у нас, вроде, размеры одежды с тобой почти одинаковые, но, если что — не обессудь.

— Разумеется.

Елена вытащила из письменного стола переносной компьютер и зарядное устройство для него. Она уже определилась с тем набором вещей, которые возьмёт с собой из Москвы. Компьютер был одной из них. Поставив аккумулятор заряжаться, майор вернулась к столу.

Девушка достала из ящика стола именной наградной ТТ и коробку с патронами. Сев на диван, она начала заряжать магазин пистолета. Сделав это, Елена положила коробку обратно в стол и вставила магазин в оружие.

— Если надумаешь спать — ложись в спальне, на моей кровати, — сказала она, но, подойдя к лётчику, написала и показала ему записку: «будешь спать — буди меня». — Нам надо выехать хотя бы за полчаса, что бы быть вовремя.

— Хорошо, — кивнул Арсеньев.

Майор положила пистолет на тумбочку, сняла халат и легла на диван, накрывшись одеялом. Она не спала двое суток, и после переживаний этих дней организму требовалась передышка. Впереди была полная неизвестность.

14:12 8 июня 2013 года.

Поднявшись на второй этаж, Елена и Арсеньев пошли вперёд по длинному коридору больницы, где лежал Вартов. В голове девушки всё ещё грохотал трёхзалповый траурный салют, данный почётным караулом под звуки гимна, и звучали лицемерные, неискренне сказанные слова Пенькова: «Он был истинным защитником завоеваний Революции. Нам всем будет не хватать его».

А ещё майору запомнилось его лицо минутой позже, когда гроб с телом Калиниченко опускали в могилу. Ей хотелось выхватить свой ТТ и застрелить генерала, когда она увидела на его губах лёгкую надменную улыбку. Но снайпер взяла себя в руки и даже смогла потом говорить с Пеньковым.

Уже после того, как могилу засыпали землёй, и все начали расходиться, он подошёл к Елене и Арсеньеву и спросил, куда они собираются ехать. Девушка ответила, что сначала заедет домой к Вартову, а потом навестит лейтенанта в госпитале. На дальнейшие расспросы она лишь сказала: «Не знаю, может загород. Мне нужно развеяться после всего этого».

Майор видела, как был недоволен до этого Пеньков, увидев перед похоронами выходящего из машины Елены Арсеньева. Наверняка, они послали к ней домой парочку агентов, что бы уничтожить или забрать пилота. Ещё более она утвердилась в своей догадке, увидев отсутствие на похоронах Озерова и Городцева.

Остальное почти не запомнилось. Эскорта, перевозки гроба на лафете — ничего этого не было. Был только почётный караул из одного взвода, оркестр в составе пяти человек, восемь бойцов, вынесших гроб из машины и потом опустивших его в могилу. Никакой траурной церемонии прощания с погибшем спецназовцем быть не может: его жизнь — секрет, а смерть и подавно.

У гроба было сказано несколько прощальных слов. Елена запомнила лицо своего давнего друга в этот момент. Оно было спокойным и строгим. Одетый в парадный мундир со всеми регалиями и орденскими колодками, Калиниченко, казалось, был готов к своему последнему торжественному маршу — в бессмертие.

Потом гроб закрыли и, под звуки гимна, опустили в могилу, которую засыпали за пару минут. При этом, Пеньков даже не кинул горсть земли. Более ничего не было. Всё было строго и сдержано. Никаких рыданий, слёз и всхлипов. Кроме тех, кому здесь надо было находиться по уставу, присутствовало не больше десяти человек.

Наконец показалась палата, в которой лежал Вартов. Елена открыла дверь и шагнула в комнату. Там была всего одна койка, тумбочка у изголовья, небольшой стол с телевизором, два стула и вешалка для одежды.

— Рад тебя видеть, Ленка, — сказал Вартов, увидев вошедших. — О, летяга, и ты здесь!

Бойцы подошли к койке и сели на стулья. Майор мгновенно сунула лейтенанту записку: «Комната наверняка прослушивается. Всю информацию посмотри в телефоне. Как прочтёшь — сотри». Гранатомётчик прочитал записку, и Елена забрала её.