Красные звезды - [13]

Но на этот раз реальность оказалась куда прозаичнее.

– Летим кораблем «Союз» на ракетоносителе «Ангара» до низкой орбиты. Там стыкуемся к станции «Остров». Переходим на борт космического корабля «Байкал», имеющего лунный модуль в качестве полезной нагрузки. «Байкал» отходит от орбитальной станции, стыкуется к атомному буксиру «Нуклон». Затем разгон, пара суток невесомости – и мы на месте.

– То есть это будет космический полет? – бледнея, уточнил Тополь. – Полноценный?

– Полноценный.

– Но мы же… как бы это… не совсем готовы? – Тополь, похоже, не на шутку разнервничался.

– Что значит «не готовы»? – Чудов не для виду удивился. – Вы же базируетесь в Раменском, верно?

– В Раменском.

– Входите в состав особого спасательного расчета МЧС?

– Входим.

– Вот и хорошо. А в моем досье указано, что личный состав ОСР МЧС весь последний год крутили на центрифугах, учили прыгать с парашютом, держали в барокамере… Было? Или врут?

Действительно, все эти безобразия имели место.

Мы еще возмущались: зачем, дескать, нам, честным пожарникам-экстремалам, барокамеры и центрифуги? Можно подумать, мы будем тушить пожары на борту падающих самолетов!

Начальство же ухмылялось в усы и отвечало уклончиво. «Вы ведь теперь получаете сорокапроцентную надбавку к окладу? Вот и крутитесь! А кому не нравится, так нахер – это вон за той дверью!»

– На центрифуге, конечно, бывало…

– Вот, бывало! – обрадовался наш новый командир. – А почему бывало? Потому что ОСР МЧС два года назад был утвержден в качестве мобилизационного резерва КДО КПВ. Негласно, разумеется.

«КДО КПВ?.. А! Космический десантный отряд Комитета по взаимодействиям!»

– Мобилизационного резерва? – спросил Костя, меняясь в лице. Он, в отличие от меня, некогда имел прямое отношение к армии, и для него все эти словечки не были безжизненными абстракциями. – Так если нас этот ваш Литке сейчас взял на работу, значит… мобилизация?

– Ну, это сложный вопрос, – отмахнулся Чудов. – Можно сказать «мобилизация», а можно – «плановое доукомплектование»…

Меня же, в отличие от чувствительного к терминологии Кости, волновало другое: наше ближайшее будущее:

– Хорошо. Мобрезерв, понятно. Но чтобы вот так сразу отправлять на Луну! Вы так говорите, будто это что-то обыденное!

– Это и есть обыденное. Для меня. А теперь и для вас будет. Раз вы согласились вступить в наш отряд, – с нажимом сказал Чудов. – Так что советую привыкать. Подумаешь, невесомость! Сейчас такие препараты, такие технологии… Про космопирин слышали?

– Нет.

– А он, между прочим, творит чудеса! У нас вон на орбитальную станцию «Остров» недавно ветеран конструкторского бюро «Протон» прилетал, академик Даев, так ему семьдесят лет… А вам чего бояться? Здоровые лбы!

– Да в принципе-то нечего, – согласился я.

– Ну а теперь оперативная вводная, – сказал Чудов с видимым облегчением. – На Луне мы будем искать тех самых химероидов, с которыми вы имели визуальный контакт в корпусе «Т». При них должен находиться и похищенный профессор Перов. Если он, конечно, еще жив, что не гарантировано.

– На Луне. Искать химероидов. Понятно, – повторил Костя хладнокровно. Он всегда говорил так, когда ему не было понятно ничего вообще, уж я знал этого спинозу.

– Буду откровенен: ни Литке, ни я не верим в то, что мы действительно застанем на Луне наших фигурантов. Но это даже хорошо. В высшей степени опрометчиво было бы сразу подставить вас, двух перспективных новичков, под плазменные бластеры визитеров…

– Визитеров?

– Наш профессиональный термин для тех, кого вы называете «инопланетянами» и «пришельцами», – усмехнулся Чудов.

– То есть вы заранее знаете, что мы летим зря?

– Почему же зря? Да, визитеры на Луне были, но, вероятнее всего, уже сплыли. Но куда сплыли? Что хотели? Вот это нужно выяснить.

– А какие у нас двоих будут задачи? – спросил я осторожно. Просто не люблю, когда на меня возлагают слишком уж большие надежды. – Мы-то опыта не имеем…

– Привыкать к новому оборудованию. Смотреть в оба. Слушать.

– Кого слушать? Вас?

– Меня. И хризалид.

– Ко-го?!

– Слишком много вопросов для одного раза. О хризалидах вам в подробностях расскажет наш ксенобиолог Андрей Капелли. Он их обожает… Видать, что-то личное.

На космодроме «Восточный», что в междуречье Зеи и Амура, наш джет вкатился в огромный ангар с красной цифрой «81».

Ангар этот легко вместил бы в себя всю Красную площадь вместе с собором Василия Блаженного. Однако и он казался жалкой хибаркой рядом с тремя исполинскими стартовыми комплексами для тяжелых ракетоносителей и циклопической башней предполетной подготовки.

Когда наш самолет сел, к этой башне как раз подвозили на специальном гусеничном транспортере стройную белую ракету с надписью «Ангара-А5».

Что именно стоит на трех стартовых столах, я толком рассмотреть не успел – ворота начали закрываться еще до того, как щегольское хвостовое оперение Су-108 проплыло над контрольной желтой полосой, отсекавшей бетон космодрома от внутренностей ангара.

Я думал, что увижу в ангаре ряды летающих тарелок и гигантских человекоподобных роботов, стремянки с деловитыми техниками и мостовые краны, космонавтов в секретных скафандрах и инопланетных пленников, выполняющих приказ спецназа «Клешни вверх!».