Красные журавли - [51]

- Какая разнообразная пища! Откуда она берётся?

- Оттуда, откуда же и напитки! - со смехом ответил иллин, опорожняя стакан прозрачного голубоватого сока.

- А напиток откуда? - прищурился Лобов.

- Ну уж, конечно, не из спортивного зала! Из кухни.

Лобов деликатно посмеялся вместе с собеседником, а потом осторожно продолжил допрос:

- Понятно. Но ведь пищу должен кто-то готовить?

- Кухня сама все готовит, - с улыбкой сказал иллин, приглядываясь к Лобову. - А вы, наверное, звёздный пришелец?

- А вы в них верите? - вопросом на вопрос ответил Лобов.

Иллин засмеялся.

- В принципе верю, но в данном случае нет. Уж очень вы похожи на иллина.

- Да, тут ничего не поделаешь.

Иллин оценил шутку, теперь он смотрел на Лобова с симпатией и интересом.

- А зачем что-то делать? Пусть все остаётся как есть!

- Согласен. Итак, кухня работает автоматически. Это понятно. Но ведь кухне нужны продукты, откуда они берутся?

- А откуда берутся воздух, вода и свет? - засмеялся иллин. - Они есть, вот что важно. Но уж если вам очень интересно, я скажу - продукты привозят из океана. Ночью, когда мы спим.

- Кто привозит? - быстро спросил Лобов.

Иллин от души рассмеялся. Весь вид его говорил - ну кто же не знает таких всем известных вещей?

- И продукты привозят по тем дорогам, что обрываются в океан? - спросил Лобов, надеясь, что это подтолкнёт иллина к ответу.

Но произошло нечто удивительное. Доброжелательная, несколько снисходительная улыбка сползла с лица иллина. Некоторое время он серьёзно разглядывал Лобова, пробегая взглядом с головы до ног, а потом поднялся на ноги. Он был высок, на голову выше Лобова.

- Да, - сказал он, и странная, чуть смущённая, чуть удивлённая улыбка тронула его губы, - теперь я верю, что вы звёздный пришелец.

И, не прибавив ни слова в объяснение, иллин повернулся и неторопливо вышел из столовой, высоко неся крупную голову.

Ошарашенный таким оборотом мирного разговора, Лобов проводил его растерянным взглядом, а потом опустился на стул и потёр лоб, стараясь привести в порядок мысли. Итак, на дороги, ведущие к океану, наложено табу. О них нельзя упоминать! Объяснение может быть лишь одно - дороги связаны с чем-то неприятным, может быть, страшным в жизни иллинов. Не любят же нормальные люди вспоминать конфузные случаи своей жизни, говорить о грязи, думать о покойниках и неизбежности смерти. Дороги, по которым ничего нельзя привезти, а можно только вывезти. Не по этим ли дорогам иллины платят свою страшную дань в обмен на беспечную дневную жизнь?

Лобов тяжело поднялся со стула и вышел из столовой на свежий воздух. Дождь перестал, смеркалось, где-то за облаками солнце уходило за горизонт. Влажная дымка размывала контуры зданий и деревьев. Близилась ночь. Элои и морлоки! Именно по ассоциации с уэллсовским романом Лобов там, в кают-компании, высказал мысль о стадах иллинов. Высказал несерьёзно, под влиянием минутного раздражения и усталости. Но может ли такое быть на самом деле? Чтобы одни разумные прямо пожирали других, пусть бывших разумных? Нет, такому кошмару не должно быть места во вселенной!

- Алексей! - окликнул Лобов Кронина, страховавшего его выход в город.

- Слушаю. Что-нибудь случилось? - обеспокоенно спросил инженер.

- Все в порядке. Выведи меня на ближайшую дорогу. Я пройду к океану.

- Не поздно ли? Уже темнеет, - предупредил осторожный Кронин.

- Это хорошо, что темнеет, - рассеянно сказал Лобов и, не отвечая на реплику инженера, добавил: - Будь в готовности, Клим пусть дежурит в уникоде. Могут быть неожиданности.

- Понял, - после паузы ответил Кронин, - даю пеленг.

По пеленгу, данному инженером, лавируя между домами и клумбами, Лобов напрямик пошёл к ближайшей дороге. Да-да, думал он, ничто в мире не делается просто так. Если некто заинтересован в существовании иллинов настолько, что удовлетворяет буквально все их прихоти, то и иллины непременно должны платить какую-то дань. Но разве обязательно дань должна быть такой страшной?

Темнело прямо на глазах. Дорога, выложенная полированными плитами камня, блестела как мёртвая, застывшая река. «У-ум! У-ум!» - пугливо гудел пушистый трехглазый зверёк типи. Трава по обочинам дороги была украшена разноцветными огоньками цветов. Столько их! И совсем крохотные, как искры, даже цвета не разглядишь - огонёк и огонёк, был и нет его, вспыхнул и пропал. И огоньки побольше - белые, розовые, зеленые и голубые. Они мерцали, вздрагивали и были так похожи на настоящие звезды, что на них нельзя было долго смотреть: начинала кружиться голова, а в сознание закрадывалось невольное сомнение - где же небо, вверху или внизу? Сама толща воздуха между искрящейся землёй и чёрными облаками была заполнена редкими блуждающими огоньками - это вылетали на ночной праздник насекомые и крохотные птички, величиной с напёрсток.

Вдруг сверху пахнуло тёплым воздухом, раздался ржавый скрип. Лобов прыгнул в сторону, под невысокое дерево и схватился за пистолет. Над его головой, совсем низко кружила большая ночная птица, её большие глаза то вспыхивали рубиновыми фонариками, то гасли. Лобов знал, что птица для человека не опасна, и все-таки её настойчивость и ржавый крик были жутковаты. Словно соглядатай неведомых хозяев, птица кружила, рассматривая Лобова, а потом поднялась выше и медленно бесшумно полетела вдоль дороги к океану.