Красные плащи - [172]

Прощаясь, Леоника спросила:

— Когда ты теперь придёшь?

— Завтра же. Будь готова на всякий случай к встрече с Лисиклом — вдруг появится. И ещё... — он немного замялся. — Может быть, брак с ним так ненавистен тебе ещё и потому, что кто-то сумел задеть твоё сердце?

— Есть один, — простодушно призналась девушка. — Но вот беда, он женат!

«Что ж, радуйся: красавица не видит в тебе раба. Печалься — она не видит в тебе мужчину», — старался противопоставить доводы разума буре овладевавших им чувств Ксандр, подходя к дому Поликрата.

Там его встретила лёгкая суматоха — явно готовились к какому-то событию. Прокна, облачённая в полупрозрачные ткани, ярко накрашенная и звенящая каскадом блестящих украшений, занималась с небольшим оркестром в мегароне.

Паисий, к удивлению врача, был не только на ногах, полностью одет, но и отдавал распоряжения прислуге.

— Ты сам сказал, — увлёк он Ксандра в сторону, — что скоро я смогу выполнять лёгкую работу и, к моей радости, оказался прав.

— Будь осторожен. Коварная болезнь при нарушении предписаний способна нанести новый удар, внезапный и сильный. Но что здесь происходит?

— Поликрат был вызван на срочное заседание Герусии. Тем не менее, уходя, он приказал готовиться к приёму гостей, тех самых... Важно другое: посыльный Герусии, мой приятель, сообщил, что войска Эпаминонда стремительным броском ворвались в Тегею и с ходу овладели крепостью, на которую спартиаты возлагали такие надежды! Теперь фиванский полководец находится всего лишь в двух переходах от Спарты, а перед ним только слабое ополчение аркадских аристократов. Так вот, Ксандр, если наше сообщение повлияло на решение стратега, то поработал ты здесь не зря.

XII

— Я проверил надёжность состава, как ты велела, госпожа, — важный, богато одетый восточный купец склонился в поклоне перед кухонной замарашкой. — Раб, отведав пищу с подмешанным зельем, впал в бессознательное состояние и очнулся только через восемь часов, так что даже возникло опасение за его жизнь.

— Напомни ещё раз каждому его обязанности, Исфандиар, — сказала Тира, пряча в складках одежды плоский медный сосуд.

— Будет исполнено, госпожа, но мы, все четверо, давно готовы к этому дню, — ответил купец.

Укрыв лицо низко надвинутым покрывалом, женщина покинула лавку через потайной ход. Некоторое время она ходила по рыночной площади, круто меняя направления движения, затем, наполнив корзину, двинулась в обратный путь. Почти у самого дома беотарха Эпаминонда потрёпанный жизнью гуляка рванул ткань с её головы:

— Ну-ка, козочка, покажи свою рожицу! — но отстал, охлаждённый потоком отборной брани.

— Слова под стать образине, — покачал он головой вслед скрывшейся за поворотом женщине.

Сухощавый тонкогубый мужчина отделился от группы немолодых фиванцев, обсуждавших неподалёку новости из Аркадии.

— Конечно, можно вымазать лицо сажей и спрятать тело в грязные лохмотья, — сказал он подошедшему к нему гуляке, — но глаза всегда выдают человека... А ещё зубки, красивые ровные белые зубки. Ты обратил на них внимание?

— Нет, она ругалась, как старый наёмник.

— Ничего, ещё успеешь полюбоваться. Я подарю их тебе, все тридцать два, вырванных мною собственноручно!

— Мы арестуем лазутчицу сами, или вызвать наряд стражников?

— Подождём ночи. Возьмём спящую, прямо в её каморке. К тому же стража в доме Эпаминонда теперь подчиняется мне, и я могу входить в дом беотарха, когда пожелаю!

* * *

Тира заперла дверь деревянной задвижкой и разгребла служившее ей постелью тряпьё. Рука прикоснулась к прохладной керамике полуамфоры благородного хиосского вина. Нелегко было доставить сюда такой большой сосуд втайне от других обитателей дома! Сломала печать, влила в узкое горло содержимое медной фляги, вновь залила пробку растопленным на лампионе воском, приложила к нему круглый камень с неразборчивой подписью.

Осталось сделать так, чтобы ужин для стражи был готов как можно позже, когда ночь полностью вступит в свои права...

* * *

— Благодарите, что я вовремя заметила червей, они всплыли, когда еда была почти готова, — успокаивала сердитых стражников Тира, наполняя их большие глиняные плошки. — Пришлось тащить новый мешок с бобами и варить всё заново. Надо было угостить вас червяками, ничего, слопали бы!

Воины понемногу прекращали грозить кухонной прислуге расправой — ужин, поданный вместо испорченного, был действительно неплох, щедро сдобрен приправами и вызывал жажду.

— Хорошо бы всё это чем-нибудь запить, — подал мысль один из стражников.

— Сейчас принесу. У меня только две руки, — огрызнулась Тира. Побегали бы как я, с горячими котлами...

— Целая полуамфора! — воскликнул начальник караула, большой любитель выпить, когда женщина вновь появилась, сгибаясь под тяжестью сосуда. — Да ещё хиосское! Что случилось с экономом, откуда такая щедрость?

— Какое мне дело? Что дали, то и принесла. Наверное, решил ублажить ваши глотки, чтобы вы не орали на весь дом. Не мешайте собирать посуду.

— Хорошая девочка, — проскрипел морщинистый ветеран, осушив вслед за начальником второй фиал, — за такой подарок я бы хлопнул тебя по задку, будь твои тряпки почище.