Красные огурцы - [12]

Переговоры шли быстро и плодотворно. Целых двадцать минут Аслан держался, а потом накинулся на Анжелику и совершил второй за этот календарный день поступок, о котором не стоило знать Сусанне.

— Ну, ты горяч! — призналась Анжелика, обмахиваясь журналом «Архитектурный дайджест». — Люблю грузин!

— Я чеченец, — сказал Аслан, пытаясь отдышаться. В другой раз он бы обиделся, но эта баба высосала из него не только физические силы, но и моральные.

— Вижу, что не француз, — хихикнула Анжелика. — Как будем теперь вопрос с бедной вдовой решать, чеченец?

Лишенный своих и без того небольших способностей интриговать и хитрить, Аслан честно рассказал про ночное происшествие, чемоданчик со свинкой и человека за занавеской. Анжелика сопровождала его рассказ комментариями и восклицаниями: «Выстрелил три раза?! Ну ты шебутной! Так ему и надо, есть на свете справедливость!» Картина в итоге сложилась. Они лежали на низкой кровати в японском стиле, застеленной черным бельем. Голая Анжелика напряженно думала, уставившись в потолок, Аслан, так и не успевший толком раздеться, чувствовал, что еще немного — и он опять потеряет контроль.

— Предложение такое, — наконец сказала Анжелика. — Ты мне отдаешь половину этих денег как компенсацию за то, что убил моего любимого мужа, старого козла. Нельзя же просто так убить человека?

— Э‑эх! — попытался обобщить свой опыт в этом непростом этическом вопросе Аслан.

— Нельзя, не спорь. За это я говорю ментам, что ничего не знаю, это раз. Ты помогаешь мне разбираться с наследством — это два. Свинку возвращаешь — это три. И иногда, если будешь себя хорошо вести, мы можем вместе культурно отдыхать…

Тут Аслан снова было потерял контроль, но Анжелика крепко, очень крепко взяла его за плечи и спросила:

— Ты согласен, Асланчик?

— Да, да, согласен, на все согласен! — прокричал Аслан.

В двери зазвенели ключи.

— Черт, это наверное, Антуан! — воскликнула Анжелика, вскакивая и натягивая халат. — Застегнись. Ничего ему не говори.

Антон открыл дверь, женщина‑мечта накинулась на него с порога:

— Антуан! Это ужасно! К нам пришли какие‑то люди, они говорят страшные вещи! Ради бога, скажи, что произошло?

Антон увидел, как ночной знакомый, тот самый, которого называли Аслан, почему‑то вышел из его спальни.

— Не стреляйте! — воскликнул он. — Я не виноват!

— Я тебя не трону, — сказал Аслан. — Отдай чемодан и живи.

— Отдай ему чемодан, пусть забирает и уходит! — горячо заговорила Анжелика. — Деньги того не стоят!

— А у меня его нет…

Аслан с Анжеликой переглянулись.

— Я его сдал в полицию.

— Как в полицию?! — вскричала маркиза ангелов. — Ты что, совсем дебил?!

— А куда мне было его девать? Я не бандит, я нормальный человек. При мне было совершено убийство, и я пошел в полицию. Ты бы на моем месте поступила так же.

— Бляха‑муха, — с чувством произнесла Анжелика, — вот вы красавцы. Просто один другого краше!

— Слышь че, пассажир, — вступил в дискуссию Аслан, — мозги мне не парь. Где бабло?

— Да говорю же вам, в полиции, вот. — Антон достал из кармана квитанцию о приеме улик. Аслан изучил бумажку и что‑то сказал себе под нос по‑чеченски.

— Кажется, правда отнес. Что ты за человек такой, а? Это же два миллиона евро!

— Человек как человек, — обиделся Антон. — Вы вообще в людей стреляете.

Анжелика барабанила накладными ногтями по столу, Аслан переживал стресс.

— Я в этих ваших разборках принимать участия не желаю. У меня сегодня важное мероприятие, — Антон многозначительно помахал белым конвертом с приглашением на транс‑пати, — мне надо приготовиться, так что прошу вас уйти, — дрожащим голосом закончил он.

— Короче, так, дизайнер, — принял решение Аслан. — Мы сейчас поедем туда, в отделение, и ты как хочешь заберешь чемодан.

— Никуда я не поеду!

Аслан привычным движением достал свой любимый аргумент и передернул затвор.

12

В полдень два черных внедорожника въехали в поселок Красные Огурцы и притормозили в начале Нижней Партизанской улицы.

— Мне тут светиться нельзя, я буду в машине, — сказал Аслан. — Вам тоже. Ты, Хасан, вообще в розыске, я обещал главе, что ты в Ирак уехал воевать. Так что сидим здесь. Иди, инженер, мы тут сидим, за тобой следим.

— Я дизайнер, — буркнул Антон, вылезая на знакомую улицу.

В отделении опухшая женщина в сарафане, мужском пиджаке и сапогах втолковывала дежурному:

— А я говорю, что не уйду отсюда, пока вы его не посадите!

— Не можем мы его посадить, Михална, состава преступления нету, — устало отвечал дежурный из‑за стойки.

— С топором за мной бегал, забор порубил — это не преступление?

— Нет такой статьи в уголовном кодексе — порубить забор. Мало ли кто за кем бегал…

— Убить меня грозил, это, значит, не преступление?

— Вот убьет, тогда и приходи.

Разговор этот шел давно, и видно, не в первый раз.

— Извините, — вмешался Антон. — Мне бы к капитану Иванову.

— Вы что, не видите, мужчина, я разговариваю! — взвилась Михална.

— Я вам все сказал, гражданка Потапова. И вы сейчас мешаете работать. Что у вас, гражданин?

— Гражданка, гражданка, — огрызнулась жертва домашнего насилия. — Дармоеды!

— Мне бы к капитану Иванову, — робко повторил Антон. — По делу.