Красные нити - [227]

— Вау… — выдохнула полицейская. — Теперь я буду знать, что для отпуска в Уголовного розыске, нужно дать себя подстрелить.

Стас и Коля с понимаем рассмеялись.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Воскресение, 31 января.

— Роджеровна, ты уже опаздываешь…

— Лера, ну не мешай пожалуйста! Я знаю! — я нервно и нетерпеливо замахала руками, стоя перед зеркалом. — Я почти готова!..

— Хвати уже прихорашиваться! — Логинова упёрла руки в бока. — Мать, у тебя парень из тюрьмы вышел!..

Он хихикнула, и продолжила:

— Бедняга срок отмотал! А ты тут заставляешь ждать!..

— Лера!..

— Вали давай, на свидание! — Лерка выхватила у меня из рук валик для одежды.

— Ладно… — я повернулась спиной к зеркалу и внимательно осмотрела себя сзади, задержав взгляд на новых джинсах, а затем взглянул на Лерку. — Как я выгляжу?

Я встала перед ней и улыбнулась.

Логинова вздохнула, окинула меня с ног до головы критичным взглядом и, покачав головой, заявила:

— Как Мать драконов, до того, как сожгла Королевскую гавань!..

Я со смешком фыркнула.

— Оригинальный комплимент.

Лерка пожала плечами:

— Кто тебе ещё скажет такой комплимент, кроме лучшей подруги.

— Спасибо, Лерка! — засмеялась я. — Ты точно не против, что я возьму твой Форестер?

— Нет, — ухмыльнулась Логинова, — из нас двоих, у меня больше шансов угробить мою машину. Давай, уже дуй, принцесса.

Она обняла меня на прощание, чмокнула в щеку и открыла мне двери:

— Пока! — бросила я ей.

— Пока… — ответила Лерка. — Роджеровна!..

Я замерла на лестнице, обернулась на Логинову:

— Что?..

— Дома в одиннадцать! — пригрозила мне пальцем Лерка.

Я громко захихикала.

— Хорошо, «мамочка»!

— Я серьёзно, Роджеровна! Я сегодня рано отрублюсь! Потому что, из-за тебя я последние несколько ночей нормально вообще спать не могла! Всё думала, что с тобой!..

— Всё будет хорошо!

— Счастливо провести время! — пожелала мне Лерка и закрыла дверь.

***

Сегодняшний вечер выдался особенно прекрасным. Может быть, конечно, дело было в моем радостном и нетерпеливом волнении, но сегодня всё вокруг, люди, осыпанные снегом деревья, опадающий с неба снег, машины, фонари, яркие витрины магазинов, всё соответствовало моему внутреннему миру! Как будто огни вечерней Москвы сияли в так радостным нотам моей души! Как будто весь мир вокруг, аккомпанировал моему моему окрыленному счастью, что несло меня вперёд!

Я на всех парах летела вперёд, мои волосы белой гривой развевались волнах набегающего ветра, ветер трепал полы моей куртки. Не обращая внимание ни на снег, ни на ветер я спешила вперёд и жалела, что не могу буквально взлететь, чтобы облететь прорву людей, заполнивших Воскресным вечером парк Горького.

— Извините… Разрешите… Простите… — я старательно и быстро обходила прохожих и влюбленные пары.

Я была одержима пламенным желанием увидеть его, оказаться рядом, увидеть его глаза, ощутить прикосновение его рук и обнять его!

— Извините… Позвольте, пожалуйста… — я старательно обошла шумную компанию парней и девушек.

И тут я увидела его. На миг я замерла, он поднял взгляд и у меня вздрогнуло сердце.

В следующий миг я сорвалась с места и бросилась к нему. Мирон, сжимая в руках букет цветов ретиво рванул мне навстречу. Расстояние между нами сокращалось, мы не замечали ничего вокруг, мы мчались друг к другу, мои глаза смотрели в его. И больше для нас не существовало ничего.

До почти добежала до него, я почти поймала его руку, но в этот миг с криком поскользнулась. Я бы обязательно упала, если бы пара сильных рук вовремя не поймали меня… и не прижали к себе.

Я с готовностью прильнула к нему, закинула руки на его шею, и мы утонули в долгом ненасытном, наполненным неутолимыми взаимными чувствами, поцелуе. Я чувствовала вкус губ Мирона, и позволяла себе тонуть, падать и растворяться в нём. Я блаженно млела и горела, прижимаясь к нему и губами целуя его настойчивые требовательные губы.

— Молодёжь, вы бы хоть поднялись на ноги что ли… что вы тут расселись… — проворчал какой-то прохожий.

Я, нехотя, отстранилась от губ Мирона и огляделась. Оказывается, Мирон стоял на колене, а я повисла у него на руках. Господи, как какой конфуз! Ещё все так смотрят…

Мирон помог мне подняться, взял за руку, и мы отошли в сторону.

— Принцесса… — выдохнул он трепетно и тепло, счастливо улыбнулся. — Последние несколько дней, я жил только желанием увидеть тебя и…

— Замолчи, пожалуйста, — выдохнула я и снова прильнула к его губам.

Он обнял меня, крепче притянул к себе, и время вокруг снова застыло для нас в мгновения нашего сладкого и сладостного поцелуя.

И пусть это все выглядит и звучит до ужаса банально и восторженно, всё что я сейчас хочу — это, целовать Мирона, чтобы они обнимал меня, чтобы мы просто были вместе. Всё.

А остальное… Остальное подождёт.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 1 февраля.

Решетка со скрежетом отъехала в сторону, и Стас прошёл по мрачному коридору следственного изолятора.

Он остановился перед комнатой для допроса, и подождал, пока дежурный офицер откроет ему дверь.

Когда Стас вошёл внутрь, он увидел сидящего в комнате мужчину в оранжевой тюремной робе. Тот, неподвижно, опустив голову, глядел на стол и нетерпеливо постукивал пальцами по столешнице.