Красные - [37]

Антонов не был готов сразу «душить» анархистов. Он проводил по отношению к ним политику «переубеждения». Антонов-Овсеенко, пишет в книге «Великая испанская революция» доктор исторических наук Александр Шубин, делал в отношении анархистов ту же самую ошибку, которую он делал по отношению к Махно в 1919 году. «Антонов, — отмечает Шубин, — убеждал себя, что Махно был без пяти минут большевик, и только грубость командования оттолкнула его от красных, а вот осторожный педагогический подход Антонова сделал бы из Махно красного комдива… Он и в Каталонии продолжал свою линию 1919 года, надеясь взять реванш за неудачу с Махно. Вот-вот, и анархисты, отказавшись от экстремизма, придут в ряды коммунистов, как пришли уже многие их отдельные активисты».

Он считал, что стоит анархистам только столкнуться с практикой, и они поймут, что их взгляды ошибочны, и потянутся к коммунистам. Признать же более глубокую основу конфликта коммунистов и анархистов Антонов-Овсеенко не хотел, да и не мог. Он развернул среди анархистов пропагандистскую работу. По его просьбе писатель Илья Эренбург, представлявший в Испании газету «Известия», ездил в анархистские отряды на фронте, развозил листовки, газеты и показывал советские фильмы «Мы из Кронштадта» и «Чапаев». Часто во время просмотра «Чапаева» анархисты кричали «Долой комиссара!». Так они протестовали против комиссарского контроля над действиями легендарного народного командира. «Умеренные анархосиндикалистские элементы, — сообщал Антонов 8 февраля 1937 года, — на практике убедившиеся в несостоятельности анархистских теорий, проявляют все более растущую склонность к отказу от этих теорий».

Что же касается «троцкистов» из ПОУМ, то они считались более опасным врагом для коммунистов и СССР, чем анархисты. Ведь они тоже называли себя коммунистами и марксистами-ленинцами, но при этом беспощадно критиковали Сталина и советские порядки. В Москве были сильно озабочены слухами о том, что и сам Троцкий может появиться в Испании и провозгласить здесь создание своего Интернационала.

Испанские «троцкисты», ругавшие Сталина, мешали и многим в испанском республиканском правительстве — ведь основную помощь оно получало от СССР. Однако премьер-министр, левый социалист Ларго Кабальеро был против запрета ПОУМ. Антонов же считал, что именно поумовцы «подстрекают» анархистов, пытаясь «вовлечь в орбиту своей провокационной деятельности значительные слои СНТ». «Лишь политический разгром ПОУМа создаст условия для длительного сотрудничества между Коммунистической партией и СНТ и ФАИ[15]», — писал он в Москву.

Сложные отношения между коммунистами, социалистами, анархистами, поумовцами привели к вооруженным столкновениям между анархо-синдикалистами и коммунистами в Барселоне в мае 1937 года (все началось с попытки отряда коммунистов захватить телефонную станцию, которую контролировали анархисты). В город пришлось вводить армейские части. 8 мая анархисты и поддержавшие их поумовцы капитулировали, в боях погибло более 500 человек.

Бои в Барселоне открыли дорогу репрессиям против их организаций и руководителей. Испанские противники ПОУМ и анархистов называли эти действия «анархо-троцкистским путчем». Такого же мнения придерживались и в Москве. Интересно, что даже в биографии Антонова-Овсеенко, написанной его сыном (под псевдонимом Антон Ракитин) и вышедшей в 1975 году, об этих событиях говорится так: «Спланированный в штабе Франко, этот контрреволюционный путч должен был подорвать истощенные силы республики накануне фашистского наступления на Север».

Четырнадцатого мая большинство министров потребовали от Ларго Кабальеро роспуска и запрета ПОУМ, разоружения тылового населения и т. д. Премьер отказался выполнить эти требования и подал в отставку. Новым премьер-министром 16 мая 1937 года стал умеренный социалист Хуан Негрин (министр финансов в прежнем кабинете). Негрин считался более «просоветским» политиком и пользовался поддержкой коммунистов. Именно с его одобрения в Каталонии начались аресты руководителей ПОУМ (арестовали 250 человек и 30 иностранцев, причем ареста чудом избежал воевавший в составе поумовцев Джордж Оруэлл, написавший позже свои знаменитые романы — антиутопии), которых обвиняли в сговоре с франкистами. Советскими агентами НКВД был похищен, а затем и убит лидер ПОУМ Андреу Нин.

Над арестованными «троцкистами» хотели устроить такой же процесс, как в Москве, но сделать этого не успели — буквально перед самым падением Республики их все-таки выпустили из тюрем. Были также арестованы около 1500 анархистов и несколько сотен вызвавших подозрение «неортодоксальных» марксистов, в том числе и бойцов интербригад. Другими словами, «левая оппозиция» в Испании была разгромлена почти так же, как большевики в России во время своей Гражданской войны разгромили своих «левых» противников — махновцев, левых эсеров и др.

Эти события и назначение премьером Негрина отразились и на судьбе Антонова-Овсеенко. С Негрином у него сложились непростые отношения. Еще 7 февраля 1937 года во время обеда в советском торгпредстве в Барселоне между ними произошел конфликт. Антонов начал говорить о том, что не следует подавлять стремление к автономии в Каталонии или Стране Басков. В ответ Негрин заявил, что советский консул еще «больший каталонец, чем сами каталонцы», и что-то добавил о его бюрократизме. Антонов возмутился и резко ответил, что «он революционер, а не бюрократ».