Красные лошади - [20]

— Сюда смотрите! Это же африканская вангва! Шарсимба! Охотник на львов. Перед вами, товарищи, прекрасный экземпляр щенка этой редкой, отважной собаки.

Один из дачников возразил.

— А вы, — сказал, — не заблуждаетесь? По-моему, это дворняжка.

— А кто, по-вашему, был моряком дальнего плавания, я или ещё кто-нибудь? — спросил дядя Федя.

— Я, во всяком случае, не был, — сконфузившись, признался дачник.

— Вот именно. — Дядя Федя поднял Шарика на руки, поглядел его зубы, когти, нашёл какие-то обязательные для африканской вангвы бородавки и пятно на хвосте. — Ошибки быть не может, — сказал он. — Вангва! Шарсимба! Чудо!.. Я, когда с завода ушёл — мы на заводе с Пашкой работали, он академик нынче, — куда я наладился? В торговый флот. Не могу на одном месте долго сидеть — характер движения просит… Вы знаете, какой раньше у нас был флот? Очень небольшой. Месяц в океане идёшь, два — своего флага не встретишь. Всё английские, голландские и прочий капитализм. А сейчас? Мне мои друзья-моряки рассказывают: приветственные гудки по всем широтам. Из-за мыса вырулишь — навстречу корабль с красным флагом. «Привет, братишки, куда путь держите?» Вот сейчас как! — Дядя Федя поцеловал Шарика, для чего стал на четвереньки. — Чучулуп мау лефу назия пык! приказал он.

Шарик принялся прыгать и рычать. В одну сторону рыкнёт, в другую… Перевернётся и снова рыкнёт.

— Африканская вангва, — повторил дядя Федя чуть ли не со слезами. Она таким образом львов ищет. По специальной команде. Это у них в крови. А уж как найдёт — не удержишь. Пойдёмте, товарищи, перейдём речку вброд. Дядя Федя предположил вслух, что, вероятнее всего, какой-нибудь неразумный моряк привёз вангву своим неразумным родственникам. — А где у нас львы? спросил он, вступая в воду реки.

Дачники с граблями пустились переходить речку. Они обсуждали событие с привлечением фактов из книги охотника Даррелла и других иностранных авторов. Тем временем на берегу собралось много юных владельцев собак, которые всё слышали и видели и теперь стояли понурясь. Окончательное уныние напало на них, когда на берегу появились парень Егор и девушка Таня. Они отстали от основной массы помогающих колхозу дачников, потому что парень развивал перед девушкой по пути различные интересные темы, сворачивал не в ту сторону и останавливался. Подойдя к берегу, парень Егор оглядел ребят и собак заинтересованными глазами.

— Странно. Африканская вангва. Шарсимба. Охотник на львов. — Лицо парня покрылось румянцем, глаза засверкали огнём интересных тем. — Кстати о львах и ошейниках древнеафриканской ручной работы! — воскликнул он и предложил Тане перейти речку вброд.

Может быть, он не хочет

Мальчишка Костя Гостев пнул ногой своего эрделя.

— Лизка, давай меняться. Я тебе Юшку отдам. Он цыпу умеет делать.

Костин эрдель Юшка сел на задние лапы, передние он держал на весу согнутыми, словно на каждой лапе висело по ридикюлю.

— Губную гармошку в придачу отдам и водяной пистолет, — продолжал Костя.

— А я тебе что?

— Вангву. Шарсимбу.

— Что ты, — прошептала Лиза. — Разве можно такое говорить? — Она погладила Костиного эрделя рукой изгибисто и не прикасаясь. — Пойдёмте, Григорий, обратно.

«Что-то вежливость на неё напала», — подумал Гришка с опаской.

Шарик бежал за ними, рычал и тявкал.

Гришка отметил: шла Лиза не так, как прежде, не просто, но как бы с умыслом, с какой-то настораживающей заботой, а когда пришла и села на брёвна возле нового дома, платье оправила, подбородок подняла величаво и опустила ресницы со вздохом.

— Григорий, — сказала она. — Вы знаете, о чём я мечтаю? Нет, вы, Григорий, не знаете. — И слова у неё были мёртвыми, словно хорошо высушенное и отлакированное дерево, сохранённое для потомства. — В детстве я мечтала о говорящей кукле. Сейчас я мечтаю о говорящей собаке. А когда вырасту, буду мечтать о говорящей лошади.

— Да? — сказал Гришка. — Может быть, Шарик ещё научится?

Лиза возразила с уверенностью:

— Не спорьте, Григорий. Шарсимба очень отважный пёс, но разве он сможет заговорить?

— А может быть, он не хочет, — сказал Гришка. — Ведь всегда есть опасность наговорить глупостей.

— Мне его жалко, — вздохнула Лиза.

Шарик, который до этого разговора рычал и крутился волчком, вдруг сник. Уши опустил. Хвост поджал. Теперь это был не охотник на львов, а маленький и беззащитный одинокий щенок.

— Интересно, — прошептал он. — Может быть, вы объясните всё же…

— А ты помолчи! — прикрикнула на него девочка Лиза. — Тебя покамест не спрашивают. Не терплю, когда младшие в разговор вмешиваются.

Шарик поднялся и, поджав хвост, побежал мелкими шагами в край деревни.

Лиза крикнула:

— Шарик, ко мне!

Но Шарик не обернулся.

— Ко мне! Тебе говорят!

Но Шарик только надбавил шагу.

Девочка Лиза принялась возмущённо высказываться на тему, как она Шарика спасла, как давала ему конфеты и каким, сам видишь, он оказался неблагодарным.

Отметил Гришка — изменилось что-то в природе, словно приблизилась гроза с гремучими молниями, пока ещё невидимая, но уже ощутимая. Понял, что жизнь его теперь усложнилась — только глаз, да ушей, да ещё доброты для понимания её будет мало.