Красные кресты - [25]

Но не только английский народ жаждал отомстить испанцам. Граф Эссекс выслал послов к королю Франции Генриху IX и штатхудеру Объединенных провинций Нидерландов Морису Оранскому, чтобы склонить их к совместной вооруженной акции против Филипа. Над Испанией собирались мрачные тучи войны, и готов уже был грянуть гром.

ЧАСТЬ II. МАРИЯ ФРАНЧЕСКА

ГЛАВА VII

Осень небывало урожайного года от рождества Христова 1595 не хотела уступать места зиме. Было солнечно и тепло. В октябре повторно зацвели деревья и ягодные кусты, и такая почти летняя погода простояла до середины ноября.

Год этот, обильный урожаем, оказался столь же благоприятен для Мартена. Экипаж «Зефира» собрал богатую жатву уже в начале лета, взяв на абордаж испанское судно «Кармона», которое направлялось с Моллук в Севилью с грузом гвоздики и цинамона. Случилось это ночью, почти в самом устье Гвадалквивира, и прошло все так быстро и ловко, что в Сан Лукаре узнали о налете только тогда, когда «Кармона» вошла в порт, наполовину облегченная от груза и полностью разоруженная.

Мартен не мог забрать судно в Англию — оно было слишком тихоходно — а потому отбуксировал на несколько миль к северу, бросил якоря на мелководье у пустынного берега Аренас Кордас и там перегрузил на «Зефир» столько, сколько смогли вместить его трюмы. Остальное великодушно оставил испанцам, затопив только их пушки и огнестрельное оружие.

Следующую вылазку предпринял он четырьмя месяцами позднее, совместно с Ричардом де Бельмоном и Уильямом Хагстоуном. Тогда они атаковали Сьюдад Вианна, окружной центр в богатейшей португальской провинции Энтре-Минхо-о-Дуэро, расположенный в устье реки Лимия на берегу Атлантического океана.

Обитатели Вианны даже не пытались оказать отпор и откупились круглой суммой в двести тысяч дублонов. Зато упорно отбивался замок Кастелло да Инсуа и Вианна, в котором проходили свадебные торжества идальго Гонсалеса и Диас Туньона с дочкой управителя да Инсуа. По поводу этих торжеств в замке пребывало немало богатых испанских и португальских семейств из соседних городов и провинций, и воинственные кабальерос не хотели сдаваться.

Несмотря на это, Бельмон сумел взять штурмом въездные ворота и даже ворваться в парадный зал на первом этаже. Наверняка захватил бы он и весь замок, не прийди осажденным помощь из соседней Ла Гуардии. Под натиском регулярных войск пришлось отступить, и довольно поспешно, поскольку с юга, от Опорто, против корсаров вышла флотилия испанских военных кораблей, чтобы отрезать им отход.

К счастью для Ричарда, Хагстоун заметил их достаточно рано и вовремя оповестил осаждавших. Бельмон успел забрать в замке дорогую серебряную утварь и немного драгоценностей, да ещё увести пленницу — одну их подружек невесты, после чего «Зефир», »Ибекс»и «Торо» под всеми парусами удалились в открытое море и исчезли из виду погнавшихся было за ними испанцев.

Трофеи, добытые шевалье де Бельмоном, были несравнимы по ценности с выкупом, внесенным за Сьюдад Вианна, но Бельмон казался ими совершенно доволен, особо рассчитывая на выкуп в наличных за похищенную сеньориту.

Ни Мартен, ни Хагстоун не намеревались оспаривать его исключительных прав на пленницу, но оба жаждали её увидеть, поскольку люди из команды «Торо» рассказывали чудеса про её красоту. Тем временем Бельмон запер её в своей каюте и по-видимому не намеревался похвастаться перед ними добычей.

Мартен не увидел её даже после возвращения в Лондон, что его интриговало тем больше, что Ричард никогда доселе не скрывал от приятелей такого рода сокровищ — напротив, он гордился ими и даже охотно уступал, когда те начинали его утомлять.

Могли быть лишь две причины такой перемены в его поведении: либо пленница оказалась особой столь высокого происхождения, что до завершения переговоров с её семейством и получения выкупа безопасней было держать все в строгой тайне, либо будучи всего лишь обычной дворянкой, не поддалась обаянию и соблазнам своего Париса и оставалась с ним в состоянии войны, чего тот не хотел выдавать.

Второй вариант был более правдоподобен; во всяком случае сплетни, расходившиеся от прислуги и среди приятелей и знакомых шевалье де Бельмона, казалось, это подтверждают. Молоденькая донна Мария, похоже, и в самом деле защищала свою честь в ожидании результатов переговоров между своей семьей и женихом и Бельмоном; а последний не прибег к насилию, хотя и не добился ничего лаской и галантностью.

Правда, однако, лежала посредине, и Мартен узнал её частично от Пьера Каротта, который вместе с Генрихом Шульцем весьма окольным путем посредничал в торгах насчет размера выкупа.

Шульц в таких делах умел хранить полное молчание, но у Пьера так свербел язык, что во время какой-то совместной гулянки в таверне Дикки Грина в Дептфорде он выболтал все подробности. Проделал это как обычно в шутливой манере, с юмором рассказывая о неудачах Ричарда, словно сам был их свидетелем. Несомненно, он хотел оказать Мартену дружескую услугу, может быть даже с молчаливого согласия Бельмона, но был тогда изрядно пьян — дело происходило под утро, после бесчисленных тостов, когда половина участников затянувшегося ужина уже храпели под столом. Наверное потому рассказал он куда больше, чем хотел бы Ричард.