Красные кресты - [11]

На такое безумство даже он не отважился бы, имей в своем распоряжении больше времени. На борту каравеллы находилось не меньше двух сотен людей, не считая прислуги орудий, а вся команда «Зефира» не насчитывала и сотни. И вдобавок теперь, когда корабли стояли борт о борт, ни один из товарищей Мартена не мог открыть огонь по испанцам, не рискуя серьезно повредить или даже уничтожить «Зефир».

Будь испанский капитан человеком более решительным и ориентируйся он быстрее в обстановке, сам бы должен был повести свою команду в атаку на палубу врага. Но то ли тот слишком долго раздумывал, то ли ему просто недостало отваги затеять отчаянную схватку на виду приближавшихся трех других фрегатов, но когда Мартен потребовал немедленно сложить оружие и сдаться, после краткого колебания выказал скорее склонность к переговорам, чем к отчаянным действиям.

У Мартена, однако, на переговоры времени не было. В любую минуту он ожидал появления крупных сил неприятеля, и в то же время не хотел топить почти не поврежденную каравеллу, на использование которой имел свои планы. Только потому он и решился на столь большой риск и пошел на абордаж, рассчитывая ошеломить испанский экипаж.

Стоя на высокой надстройке «Зефира», Ян громовым голосом велел капитану и офицерам каравеллы перейти к нему на борт под угрозой немедленно открыть огонь — и испанцы при виде двух рядов мушкетов и аркебуз, готовых к стрельбе, окончательно перестали сопротивляться.

Вечером того же дня в пролив Солент, отделявший остров Уайт от суши, вошел фрегат «Ванно»и, бросив якорь неподалеку от флагманского корабля «Гольден Хинд», поспешно спустил небольшую гребную шлюпку, в которую спустился Пьер Каротт с тремя испанскими офицерами.

— Я привез пленных, адмирал, — крикнул он, когда шлюпка оказалась у трапа, спущенного с «Золотой лани».

Френсис Дрейк, который был занят разговором с шевалье де Вере, посланником Ее Королевского Величества, взглянул на него сверху вниз. Поначалу он возмутился было фамильярным тоном моряка и его иностранным акцентом, но присмотревшись поближе, его припомнил.

— Поднимитесь на палубу, капитан…

— Каротт, к вашим услугам, — помог ему Пьер. — Пьер Каротт, ваша светлость.

— Да, разумеется, я вас помню, — усмехнулся Дрейк. — Мы встречались несколько лет назад в Мексиканском заливе.

Пьеру польстило это замечание, высказанное в присутствии блестящего придворного, к которому он сразу почувствовал неприязнь, как и ко всем подобным франтам. Разрумянившись от удовольствия, Пьер предстал перед адмиралом и, жестом указав на трех офицеров, намеревался было в своей колоритной манере представить их, а затем описать события, сопровождавшие их пленение, когда Дрейк прервал поток его красноречия вопросом о Мартене и его флотилии.

— Мартен мне поручил доставить их сюда, — ответил Каротт. — Сам он взял курс на Кале, где — как утверждают эти трое кабальеро, — собирается вся их армада. «Ибекс», «Торо»и «Двенадцать апостолов» сопровождают «Зефир»…

— Двенадцать апостолов? — изумился шевалье де Вере, который до тех пор прислушивался к разговору с довольно ироничной гримасой.

— Да, столько их и было, не считая Иуды, — бросил через плечо Пьер и специально для адмирала пояснил, что так именуется каравелла, захваченная Мартеном.

— Что он намерен делать в Кале с этими «Двенадцатью апостолами»? — в свою очередь удивился Дрейк, позабавленный живостью его языка.

Теперь уже Каротт казался удивленным недостатком сообразительности у своего командующего. Пояснил, что правда не знаком в деталях с намерениями Мартена, но раз в Кале собирается испанский флот, то вероятно Ян собирается его атаковать.

Генри де Вере снова не мог удержаться от удивленного возгласа:

— С тремя кораблями?

Каротт обернулся и смерил его с ног до головы взглядом, явно дававшим понять, что прибыл он сюда рапортовать адмиралу, а не придворным фертам.

— С четырьмя, — отрезал он и, снова повернувшись к Дрейку, не переводя дыхания продолжал: — Если мне позволено будет высказать свои предположения, ваша светлость, Мартен намерен использовать «Двенадцать апостолов» примерно так, как это сделал Спаситель, с той только разницей, что его ученики распространяли свет святой веры, а испанский приз в Кале будет распространять пламя обычного огня среди великой Армады. Другими словами, — полагаю, что эта каравелла послужит ему брандером, чтобы устроить пожары на кораблях неприятеля.

— А, чтоб ему пусто было! — потрясенно буркнул Дрейк, но на этот раз усмехнулся.

Если Мартен в самом деле затевает нечто подобное, располагая только брандером и тремя кораблями, на которых было около трехсот человек и максимум пятьдесят орудий, он несомненно погибнет вместе с ними.

« — Это ещё не самое худшее, — подумал он. — Но вдруг ему удастся?»

Слава «Зефира»и его капитана гремела все громче. Даже королева помнила о нем и интересовалась судьбой его корабля. Кружили слухи, что некоторые экспедиции Мартена частично финансировались из её личных средств. Если этот безумец в таких обстоятельствах сможет подпалить хоть несколько испанских кораблей, это бы могло затмить славу налета Дрейка на Кадис…