Красные дни. Книга 2 - [4]

— ...Если Советская власть на Дону вместо энергичного дела станет снова уговаривать каэр элементы, то этой Советской власти придется опять быть ниспровергнутой кулаками, восстаниями при помощи иностранных штыков и их косвенном содействии, — твердым голосом продолжал Сырцов. — Поэтому Донбюро полагает, что в Донском исполкоме должно быть место не «заслуженным и известным на Дону людям», как предлагает товарищ Ковалев в своей записке в центр, а опытным и дельным, энергичным товарищам, хотя бы и с о стороны, и, на мой взгляд, должно быть пришлым из других городов, с большим опытом и энергией!

Пока Сырцов довершал доклад, в комнату два-три раза входила одна из черноволосых стриженых дам, на которых еще вначале обратил внимание Ковалев. Входила быстрыми шагами, зажав в зубах неприкуренную папиросу, бегло озирала всех, вслушивалась, как бы собираясь попросить у мужчин огонька, и тут же уходила, в чем-то удостоверившись. Опытному взгляду могло показаться, что контролирует совещание вовсе и не сам Троцкий, а именно эта стремительная женщина с неприкуренной папиросой в плотно сжатых, крупных зубах. Ковалеву показалось вдруг, что он где-то и когда-то уже видел эту женщину... Наплывом, как бывает в летучем сне, возникло видение... Нет, не видел, а скорее просто она была очень похожа на Ирину Шорникову, то бишь Казанскую! Штатного провокатора охранки в 1904 году! И он досадливо встряхнул головой, отгоняя возникшее наваждение.

— Почему же именно «пришлым»? — вдруг засмеялся между тем Лукашин. — А нас, местных, ростово-нахичеванских, куда же? Я ведь тоже член Донского ЦИК, и вы, Сырцов, и вот товарищ Ипполит.

Сам Лукашин был член РСДРП (б) с 1903 года, со II съезда.

— Товарищ Саркис, — вмешался Френкель, идя на помощь докладчику Сырцову. — Вас, по крайней мере, никто не отводил и не отводит! Речь же идет лишь о принципе подхода к этому вопросу! Товарищ Ковалев рекомендует в Дон ревком неграмотного командира дивизии, казака Шевкоплясова. а он...

— Позволь! — вспылил со своей стороны Дорошев. — Шевкоплясов, во-первых, не казак, он из иногородних крестьян, бывший вахмистр драгунского полка! Вместе с Никифоровым, Думенко и Буденным они организовали отряд Красной гвардии в районе Торговой — Великокняжеской и разгромили банду походного атамана Попова, опору всей местной контры тех дней! Не понимаю, как можно столь голословно и, прости меня, Арон, чистоплюйски отзываться о товарищах... Что значит, например, «неграмотный командир дивизии»? Когда надо было отстоять Царицын, то Шевкоплясов был грамотный и подходил в самый раз, а теперь вдруг обнаружил невежество?

Френкель сник, но линия осталась непоколебленной — снова взял слово Сырцов:

— Товарищи... конкретно! Донское бюро категорически возражает против кандидатуры Миронова, так как... он хотя и хороший боевой командир, не однажды нами же и награжденный, но... в политическом отношении величина крайне неопределенная...

Все молчали. Одни подавленно, другие в ожидании уже предопределенного решения: отказать в доверии местному активу. Сырцов выждал длительную паузу и отрубил в заключение:

— С бывшими казачьими офицерами, пришедшими к нам, надо быть очень осторожными, так как о них — имею в виду Голубова и Автономова — Советская власть не раз обожглась.

Ковалев выставил на сукно сухой, костистый кулак. Сказал, едва шевеля челюстью от напряжения:

— Товарищ Дорошев, дайте справку по Автономову. Когда и где именно на нем «обожглись»? И где он, по крайней мере, сейчас?

— А Голубов? — напомнил Френкель, не скрывая раздражения.

— На Голубова никто не делал ставки. Ни политической, ни военной, — процедил Ковалев. — То был авантюрист, случайный попутчик.

— Подтелков делал! — очень выгодно бросил реплику молчавший до сей поры Ларин.

Ковалев взглянул на него мельком и молча, с явным безразличием. Не найдя ничего лучшего, повторил свою просьбу к Дорошеву. Тот поднялся, сдерживая в себе нечто взрывчатое:

— Разрешите, товарищи? Вопрос об отношении к местным военным кадрам, безусловно, сложный, — сказал он. — Но нельзя же так запросто навешивать ярлыки и развенчивать не виновных ничем, исключительно преданных нам людей! Пусть даже и бывших офицеров! — Тут политичный Дорошев склонил голову в сторону Троцкого: — Нарком и председатель РВС сам не раз указывал на полную возможность и даже необходимость сотрудничества с ними, поскольку...

Троцкий благосклонно кивнул в ответ:

— Военное искусство... э-э... помимо знаний требует особого воспитания ума и воли. Но речь должна идти о персональном подходе!

— В том-то и дело! — повеселел Дорошев. — Именно Автономов и доказал свою полную преданность. Он сформировал армию, разбил Корнилова на Кубани и немцев под Батайском. А когда его отстранили, принял новое назначение, как следует солдату революции. В данное время... он формирует отряды горцев на Северном Кавказе...

— И — много наформировал? — едко спросил Френкель.

— Такими сведениями мы не располагаем. Обстановка сложная, там вообще вся 11-я армия под угрозой разгрома. — Дорошев знал, что стараниями «левых» и ходом обстоятельств 11-я армия уже на грани гибели, но из понятных соображений смягчил слова.