Краснокожая хищница - [7]
Теперь, сидя в грязи рядом с погибшим другом и огромной тушей астродонта, она испытывала совсем новые чувства: одиночество и отчаяние.
Рапторы по своей природе не одиночки, им необходимо общество себе подобных. В одиночестве им очень плохо.
Скорбь охватила Рэд. Она не притронулась к добыче и целый день и всю ночь провела рядом с телом друга.
На следующее утро огромная серповидная тень упала на нее. Она инстинктивно обернулась и громко зашипела.
Такие тени еще в детстве внушили ей первое чувство страха. Почти все динозавры рождаются с запрограммированной реакцией. Несчастным, родившимся с недостаточной боязнью теней, не удается прожить и недели. Огромные челюсти выхватывают их из гнезда сверху.
Рэд снова зашипела, напряглась и высоко подпрыгнула, челюсти ее защелкали со скоростью автоматной очереди. Птеродактиль улетел.
Другой, моложе и глупее, низко пронесся над Рэд и задел ее своими острыми зубами. Рана окрасилась кровью.
Рэд прыгнула. С одним дактилем она могла справиться. Но вид мертвого астродонта привлек сразу шестерых, затем налетела еще дюжина крылатых монстров с размахом крыльев в двадцать футов. Все они были молодые, голодные и наглые.
Дактили вида орнитохерус очень красивы. Снизу их тела отливают бледно-коричневым и белым. Блестят на полуденном солнце тонкими чешуйками. Клювы у самцов сизые, у самок голубые. Их длинные изогнутые крылья управляются при помощи совершенной системы сухожилий, мускулов и связок. Легкий поворот бедер меняет напряжение мембраны крыла, натянутой между передней и задней конечностями. Передняя кромка крыла приводится в движение специальной зубчатой костью, прикрепленной к запястью, и постоянно сжимается и растягивается, увеличивая подъемную силу воздушных потоков.
Дактиль способен держаться в воздухе даже при неправдоподобно медленном полете: механизм крыльев работает безупречно. Когда скорость падает, кости запястья открывают щель в передней кромке, пропуская часть воздуха и препятствуя потере подъемной силы.
Но для Рэд дактили всего лишь мишени для вымещения своей злости. На мгновение она забыла, что ее друг мертв. Она неистово подпрыгивала, кровожадно лязгая зубами и рыча. Убить их — защитить мою семью — убить их!
Она взмахнула хвостом и круто развернулась, когда молодой дактиль с голубыми отметинами на голове ринулся вниз, чтобы снова клюнуть ее. Челюсти Рэд всего на секунду сомкнулись на кончике крыла, но этого было достаточно. Дактиль замер и перевернулся в воздухе, чиркнув по земле крылом. Грациозная летающая машина превратилась в спутанный клубок конечностей и крыльев. Грязь забрызгала сверкающее тело и обезобразила его.
Дактиль издал пронзительный крик. Сверху ему ответил другой крик. Рэд прижала дактиля к земле, сокрушая его спину. Дактиль почувствовал, как онемело все тело. Рэд яростно полосовала его когтями и рвала зубами. Она раскромсала мускулы шеи и оторвала ему голову. Затем быстрой рысью оттащила тело жертвы к краю трясины и уселась в тени пышного хвойного дерева. Убийство дактиля отвлекло ее от собственного горя.
Она с чавканьем съела половину добычи, отдохнула, а когда начался прохладный послеполуденный ливень, тронулась с места.
Между тем стая дактилей — теперь их было уже больше сотни — набросилась на мертвое тело астродонта. Они терзали его брюхо, глубоко вонзая свои длинные клювы и выдирая нежные внутренности. Они были счастливы: вкусного, нежного мяса и потрохов хватит, чтобы насытиться вдоволь и набить мешки под клювами.
Один из дактилей выделялся своим изяществом и грацией. Он главенствовал над пирующей стаей, выбирая себе лучшие куски. Он первым наелся, расправил крылья и полетел в ту же сторону, куда некоторое время назад удалилась Рэд.
Через полтора часа стали разлетаться и другие дактили. Они отяжелели и взлетали с трудом. Один за другим они поднимались в восходящих потоках воздуха.
Рэд видела, как дактили длинной чередой устремились на юг, к роще высоких деревьев. Там был их дом, они грузно плюхались в гнезда на верхушках деревьев — только во время взлета и приземления орнитохерус теряет свою грацию.
Каждого дактиля в гнезде встречал пронзительный писк и пара маленьких клювов. Родители широко разевали рты, и кусочки мяса изрыгались, теплые и парные, в клювы птенцов. Те набивали зоб и откидывались, сытые и умиротворенные.
Один из дактилей, самец с зеленым клювом, задержался, продолжая кружить над тушей астродонта. Он искал свою самку. Огромные глаза осматривали грязь, взбаламученную динозаврами во время борьбы. На краю болота он заметил какую-то бесформенную груду и кинулся вниз. Он не был уверен, что это она, и должен был подлететь поближе и взглянуть на мертвое тело.
Слабое обоняние не позволяло ему распознать крылатую жертву издали. Дактиль снизился к искалеченным останкам и тут боковым зрением увидел, что около туши астродонта валяется оторванная голова с голубыми отметинами. И молодой самец понял правду: она погибла, ее тело разорвано на части.
Четыре дня Рэд шла, избегая лишь полуденного зноя, с утра до вечера, пока не садилось солнце. Ночами она устраивалась под корнями поваленных деревьев. Почти каждый вечер она дрожала от холода, даже если позади оставался очень жаркий день. Всякий раз на закате шел дождь. Ночной ветер пронизывал ее насквозь и не давал согреться. Ее внутренняя топка обмена веществ работала на пределе. Дрожь волнами пробегала по ее мышцам, поддерживая оптимальную для внутренних органов температуру — сто градусов по Фаренгейту. Но эта работа мышц съедала столько энергии, что на второй день странствий Рэд жутко проголодалась. Ей необходимо было раздобыть мяса — горючего для ее теплокровного тела.
