Краснокожая хищница - [21]

Июнь Молотилка

Бум-бух-бах-крак!

Зуб большого акрокантозавра сломался, обнажив нерв. Он бросил маленького бронированного динозавра, которого только что пытался проглотить.

Бах-бабах!

Ай! Он снова вздрогнул от острой боли, пронзившей голень там, куда ударил шип броненосца.

Бух-бах-бах! Маленький динозавр был словно огромная колючая сосновая шишка, состоящая из костей и мышц со встроенным мотором внутри. Акрокантозавр отступил. Его голень жгло после десятка ударов острыми шипами.

Бам-бух-бам! Детеныш гастонии выгнулся дугой, забрасывая акрокантозавра комьями грязи.

«Бесполезно, игра не стоит свеч», — подумал акрокантозавр.

Ему совсем не нравились даже лакомые кусочки, если они заставляют его истекать кровью как снаружи, так и изнутри. Ему уже приходилось целиком заглатывать крокодилов. Их зубчатые хребты слегка ранили его глотку, но этот закованный в панцирь демон был просто ужасен.

Сломанный зуб болел. Это был здоровый и крепкий зуб, которому еще рано было выпадать. Нет никаких проблем, если зубы выпадают вовремя, когда приходит их срок. Корень расшатывается, нервы и сосуды иссыхают, и новый растущий зуб просто вытесняет умерший из челюсти.

Но маленький монстр изо всех сил ударил по зубам акрокантозавра изнутри пасти, когда тот уже готов был проглотить добычу.

Несколько совершенно здоровых зубов треснули.

Акрокантозавр отступил еще, потом бросился вперед и с разбегу попытался пнуть гастона, однако маленький динозавр так низко припал к земле, что акрокантозавр промахнулся и наступил на его панцирь, вдавив динозавра в землю. Бульк! Гастон выдул ноздрями пузыри жидкой грязи.

Акрокантозавр пришел к заключению: эти сосновые шишки — не еда. Ему совсем ни к чему был этот противный деликатес. После наводнения по берегам реки валялись сотни тонн мяса.

Тысячи динозавров, измученных и слабых, застряли в лесных чащобах и зарослях саговника. Раздолье для хищника.

После того как разочарованный акрокантозавр удалился, детеныш гастонии поднялся на ноги и принюхался. Гастоны не столь умны, как рапторы. Как у большинства травоядных динозавров, у гастона средних размеров мозг, почти такой же, как у крокодила одинаковой с ним величины. Намного меньше, чем у дейнониха или ютараптора. Травоядным не приходится решать такие сложные задачи, какие каждый день выпадают на долю хищника. Гастону не нужно преследовать добычу, он просто обгладывает саговники и хвойную поросль — а эта добыча не пытается сопротивляться или убегать.

Детеныш гастонии знал всего несколько вещей, но знал их очень хорошо: питаться надо правильными растениями. Избегать ядовитых (система определения от рождения запрограммирована в его обонятельных центрах). Держаться подальше от разрушающихся скал и падающих камней (большинство наземных позвоночных рождаются со страхом перед крутыми склонами).

И колотить изо всех сил во все стороны, если тебя потревожат.

Поскольку все уязвимые уголки его тела были защищены прочными костяными пластинами с острыми шипами, непрерывные сильные удары были очень действенным средством в большинстве угрожающих ситуаций. У гастона была короткая, но сильная шея с крепкими мышцами, способными поворачивать бронированную голову из стороны в сторону. Тело было настолько широким и низким, что хищникам приходилось потрудиться, чтобы перевернуть его на спину. А длинный хвост приводился в движение самыми сильными мышцами (по сравнению с весом тела) среди всех динозавров.

Молотить во все стороны не переставая было простым и успешным методом защиты гастоний и их предков вот уже тридцать миллионов лет, с тех пор как в Юрском периоде появился первый представитель отряда анкилозавров.

Детеныш гастон понятия не имел, как очутился на дереве. Он помнил, что вся его семья сбилась в кучу, отвернувшись от ветра, чтобы дождь не хлестал в глаза, на высоком валу — намытой возвышенности вдоль берега реки. Внезапно вал рухнул.

Неистовый поток воды устремился в провал, швыряя в низину искромсанные комья грязи и тины. Волна захлестнула взрослых гастонов, а малышей смыла и унесла.

Детеныш зажмурился и принялся колотить по уносящей его воде. Почти два дня он так и не решался открыть глаза. Он помнил, как его швыряло из стороны в сторону, а также вверх и вниз, а затем подбросило высоко-высоко и после этого он остановился. Выглянуло солнце, и только-только он начал обсыхать, как вдруг чей-то пинок снова свалил его в воду.

Если бы он не зажмуривал глаза, он увидел бы, что проделал весьма впечатляющий трюк, достойный арены цирка.

Его подхватили изломанные ветки саговника. Саговниковые деревья очень легкие, и гастон поплыл на них, как на плоту. Так его несло мили две, а потом плот врезался в густые заросли хвойных деревьев. Быстрое течение кружило и вертело плот, пока наконец не занесло легкие саговниковые ветки на наклонные стволы трех почти упавших деревьев. Гастон слетел с плота и приземлился на нижние ветки старого дерева.

Из-за любопытства Рэд гастон вновь очутился в воде. Но течение уже ослабело, и совсем скоро он оказался на берегу, на длинной песчаной отмели.

Убедившись, что акрокантозавр ушел, гастон начал усиленно работать своими круглыми ножками: скорее туда, откуда доносился запах его семьи.