Красная земля Испании - [8]

- Лорка уже получил самую высокую премию поэта - его расстреляли. - Он помолчал, а потом добавил: - Знаешь, Хулиан, все-таки, наверное, есть люди, которым обязательно надо погибать молодыми: Лермонтов, Байрон, Шелли, Лорка. Они тогда остаются в памяти народа, как горьковский Данко... И знаешь, что еще обидно: Испанию всегда открывали иностранцы. Сервантеса впервые напечатали в Париже. Рафаэль должен был уехать в Рим, чтобы стать Рафаэлем. Когда же мы научимся ценить своих гениев? Расстреляли своего гения, а теперь как ни в чем не бывало печатают его портреты.

...Разные люди - разные мнения, но всегда интересные и в чем-то парадоксальные: испанцы великолепные ораторы и страстные спорщики, словом они владеют блистательно. Беседую с молодым бизнесменом в Малаге. Он получил образование в Париже; яхта, несколько ферм за городом, контрольный пакет акций в двух компаниях, специализирующихся на строительстве мостов и дорог. Он богат, очень богат. И умен. (Именно он говорил мне, что в самом ближайшем будущем Испанию могут постичь серьезные экономические трудности, если только страна не выйдет из самоизоляции, если не будут установлены серьезные деловые контакты со всем миром, социалистическим в том числе.)

- Нас ждут перемены, - говорил он, нервно прикуривая сигареты одну от другой, - иначе не может быть. Мы погибнем иначе: к власти придут "черные полковники", которым вообще плевать на развитие экономики, им важно сидеть в своих дворцах под охраной танков и выступать по телевидению.

- Если в стране не будут проведены серьезные реформы, - говорил мне профессор экономики, - наших детей станут пинать ногами, Испания превратится в курортный придаток Европы. Не изучая марксизм, - он улыбнулся, - в наше время нельзя понять мир. Я изучал марксизм в Париже, хотя, вы понимаете, это не моя религия. Смотрите, что получается: инженер не станет отстаивать свою точку зрения, даже если она правильна, потому что он опасается остаться без работы. Ему можно отказать в работе без объяснения причин. Он не имеет права потребовать объяснений. А оказавшись без работы, он немедленно станет нищим, потому что сейчас вся Испания живет "взаймы", в рассрочку. Можно за два часа купить квартиру, обставить ее роскошной мебелью любого стиля, можно привезти в дом цветной ТВ и попросить фирму установить в машине кондиционер. Следовательно, после таких трат бюджет семьи будет рассчитан на долгие годы вперед: людям приходится ужимать себя в еде до минимума, чтобы вовремя уплатить рассрочку. Отсюда - рождение рабской идеологии: "Чего изволите?" А в глубине души: "Идите вы все к черту, дайте мне спокойно дожить до смерти". И рождается всеобщая апатия, никому нет дела до технического прогресса...

- Вы нарисовали картину полной безысходности, - сказал я.

- Верно, - согласился собеседник. - Вы думаете, правительства Парижа и Бонна не понимают этого? Понимают, еще как понимают! Потому-то они и пытаются хоть как-то выполнить требования общественности - и в сфере социального обеспечения, и в регулировании отношений предпринимателей и рабочих, потому-то они стараются быть реалистами. А наше правительство занимается армией, военными трибуналами и внешней политикой. Экономика - это наука, это всегда кажется скучным и неблагодарным делом. А в ней, и только в ней, сокрыто крушение государства или его взлет.

- Ну хорошо, а каких сил вы больше всего опасаетесь сейчас? - спросил я. Армейских экстремистов? Политиков, ориентирующихся на жесткий курс? Фалангу? Кто сейчас представляет реальную силу в Испании?

- Рабочие комиссии, - ответил мой собеседник не задумываясь.

В Париже я встречался с одним из активистов этого нового мощного движения, которое охватило всю Испанию. Как известно, в Испании существуют официальные профсоюзы, или, иначе, "синдикаты", построенные по вертикальной системе.

- Раньше, - рассказывал мне товарищ, прибывший в Париж нелегально по делам своей работы, - во время выборов в профсоюзы трудящиеся устраивали некие фарсы: на бюллетенях для голосования рисовали мордочки и вписывали имена своих "делегатов" из произведений Сервантеса и Барроха. А потом мы подумали, что это забвение Ленина, забвение его указаний о тактике, о легальной форме борьбы. И мы начали выдвигать в Рабочие комиссии наиболее достойных рабочих коммунистов, католиков, социалистов. Рабочие комиссии начинали свою работу исподволь, поднимая вопрос о том, как лучше установить бачок с водой в цехе, а кончилось это всеобщими забастовками, которые носят экономический и политический характер. Ты видел своими глазами демонстрации в Мадриде в "день амнистии". А перед этим забастовали рабочие Мадридского метро, когда правительство приняло решение заморозить зарплату. И мы добились повышения зарплаты на сорок процентов. И мы добились равной оплаты за труд для женщин. И мы вывели на демонстрации рабочих Гранады, Барселоны, Севильи. Высший трибунал признал нас нелегальной организацией, за нашим лидером - Комачо - охотится полиция. но мы существуем, мы - реальная сила в стране, не считаться с которой нельзя.