Красная Валькирия - [86]
- Проводником... - Раскольников тяжело, с усилием, встал - дух был неожиданно тверд, но разбитое пьянством тело сегодня совершенно не слушалось его. Казалось, в мозгу сейчас лопнет фугасный снаряд, или просто лопнет мозг - и все. Хоть бы и так. Судорожно сглотнув пересохшим горлом, он продолжил:
- Юрий Герман, друг твоего очередного воздыхателя, этого Жоржика Иванова, переводил через финскую границу разную контрреволюционную сволоту, уносившую ноги от Советской власти. Герман связался с белогвардейскими недобитками, пытался обтяпать заговор... И с твоим Гумилевым они были в друзьях. Я не знал этого, но в самую точку попал. Товарищ Агранов накрыл их бандитское логово, Германа шлепнули на финской границе, а твоего Гумилева поставили к стенке. Говорят, сейчас оттяпанная башка Германа плавает на Гороховой в спирту. В ЧК очень на него обиделись после того, как он перед смертью десяток товарищей положил. А Гумилева, героя твоего, взяли тепленьким, прямо в парадном! И сейчас он - в яме! Но, повторю, под вышку он подвел себя сам - когда с Германом злоумышлял на пролетариат и сравнивал товарища Зиновьева с Распутиным в кронштадтских прокламациях!
- Нет, его убил ты, ты! - сорвалась на крик Лариса, и вдруг осеклась, остановленная его страшным в своем спокойствии взглядом - так смотрели на нее лишь мертвые. Она невольно подалась назад, но овладела собой и сказала просто:
- Я уезжаю в Россию! Пускай хоть к Агранову в подвал! Хоть пуля в затылок - только бы не с тобой!
Ларисе показалось, что если сейчас она прикоснется к мужу, то обязательно замарается - кровью. Лариса явственно видела кровь на руках и лице Раскольникова, на сукне, покрывавшем стол, на потертом кожаном диване, на мутном оконном стекле... Она растерянно взглянула на собственные руки - они тоже были густо заляпаны отвратительными бурыми пятнами... Комната тонула в кровавом мареве. Безумие, бред, сон... Неужели никогда не отмыться?
Раскольников ничего не ответил жене. Крови он не видел. Для него все стало серым и бесцветным, ненужным. Даже она. Что ж, пусть уходит. Не за что больше бороться. Она была и будет чужой. Он взял Лару в минуту отчаяния, когда тот, кто гниет сейчас в яме, изменил ей. Какой податливой она была тогда! Искала утешения и утешилась: не только любовью, но и властью. Пила брагу власти, не отрываясь, не утирая губ: бешено, упрямо. А теперь опомнилась, испугалась, захотелось назад - к жалким богемным людишкам, от которых ее оторвала революция. Пусть убирается. Он отпустил ее жестом, которым привык отправлять пленных в расход.
Лариса шагнула к дверям, потом обернулась, спросила:
- Чего ты хотел добиться этим поступком, Федор? Что хотел изменить? Он все равно не умрет для меня. Никогда.
- Добиться хотел тебя. Больше мне сказать нечего.
- Но ты же знал, что я не смогу остаться с тобой. Ни дня, ни минуты... Если узнаю об этом.
Раскольников с Ларисой стояли друг напротив друга, но между ними была стена. Вернее, ров, расстрельная яма, которую Раскольников вырыл другому и в которую попал сам. Оставалось только подохнуть в этой яме - от тоски и пустоты. Но странное дело, теперь Раскольников хотел этой пустоты. Только бы Лариса ушла поскорее, только бы унесла с собой этот груз страсти и ненависти, который они так долго несли вдвоем!
- Знаешь, может быть, я хотел освободиться от вас обоих, - пробормотал он. - Я взял тебя, когда он тебе изменил - и ты узнала об этом. Ты прибилась ко мне, как солдат, потерявший своих. Прибилась к чужим и все время презирала тех, кто тебя спас. Ты никогда меня не любила. Ты и в революции была чужой. Прости, Лара, скажу, что думаю. Ты просто решила отомстить своим за то, что Гумилев тебя бросил, а остальные - понятное дело - посмеялись над твоей игрой в революционерки! Вот и иди к своим - к тем, кто еще жив. Хочешь - к идиоту Велимиру, хочешь - к истерику Мандельштаму, хочешь - еще к кому или ко всем сразу! Проси у них прощения за свою революционную славу, за то, что мы делали вместе!
- Ты прав, Федор, - печально ответила Лариса. - Мне пора замаливать грехи и просить прощения. Но в революцию я пришла сама. Мы издавали журнал, отец был близок к эсерам... Я вела агитацию среди матросов...
- Папаша-профессор, журнал, скандальные стишки в гостиных... Это все не революция, Лара...
- А что же такое по-твоему революция? - слова мужа показались Ларисе издевательством.
- Революция - это когда убиваешь врагов, - ни на минуту не задумавшись, ответил Федор. - И никакой жалости! А ты всегда боялась расстрелов. Думаешь, я не помню, как тогда, на Волге, ты сразу уходила к себе в каюту, когда мы разбирались с пленными! Не хотела смотреть... Закрывалась в каюте и читала свои стишки, пока мы делали грязную работу. А потом мела палубу парижским платьем! Братишки пялились на тебя сальными зенками, а мне смеялись вслед...
- Неправда, Федор. Товарищи меня уважали. Ты говоришь все это от злости. Партия знает о моих заслугах.
Слова мужа, конечно, задели Ларису, но только разум, а не душу. Она знала, что Федор в сущности прав. Она никогда не могла без тошноты смотреть на расстрелы. И от парижского платья не могла отказаться. Как от стихов.
Прав был А.С. Пушкин — в русской истории хватает сюжетов и страстей, которые не снились даже Шекспиру. Чего стоит хотя бы чудо невероятного восхождения Марты Скавронской, нищей сироты, простолюдинки, вдовы шведского драгуна, ставшей женой Петра Великого и Всероссийской Императрицей Екатериной Первой! Из солдатской палатки в постель фельдмаршала Шереметева, затем в спальню Светлейшего князя Меншикова и, наконец, в царскую опочивальню — и все это за какой-то год! Куда там Анне Болейн или маркизе Помпадур! И пусть завистники судачат о «царице из солдатских портомой» — Екатерине хватило ума и женской силы, чтобы стать не просто наложницей, даже не фавориткой, а коронованной Императрицей и не только сохранить голову на плечах, но унаследовать трон после кончины супруга.
НОВЫЙ РОМАН от авторов бестселлера «Жена Петра Великого»! Невероятная история восхождения Екатерины I, которая из простой прачки превратилась в первую Императрицу России! Но чтобы взойти на трон, мало оказаться на царском ложе, мало быть Екатериной Прекрасной – нужно стать еще и Екатериной Премудрой, ближайшей советницей и соратницей Петра во всех его трудах и свершениях.Сможет ли она помочь императору вырваться из турецкого плена во время несчастливого Прутского похода? Как ей очаровать всесильного османского визиря, чтобы спасти русскую армию из смертельной ловушки? Какую цену придется заплатить за устранение царевича Алексея? И кто продолжит дело Петра Великого после его кончины?..
России всегда везло на женщин – если бы мы еще умели это ценить! Царствуй Елисавета Петровна в Европе – ее бы превозносили как величайшую из великих, куда там ее тезке Елизавете Тюдор! А у нас «дщерь Петрову» до сих пор попрекают любовными авантюрами и гардеробом из 15 тысяч платьев, приписывая ей то глупость, то взбалмошность, то «бабью сырость» – ни дать ни взять «блондинка за рулем» государства. Но, во-первых, чтоб вы знали, Елисавета была рыжеволосой, а во-вторых – разве смогла бы «дура-баба» захватить и удержать власть, избавить Россию от немецкого засилья, разгромить самого Фридриха Великого?! Да побойтесь Бога!..Первая красавица Империи, пышнотелая «русская Венера», любимая дочь Петра Первого, унаследовавшая государственный гений, страстную натуру и неукротимый нрав великого отца, она не боялась ставить на карту все без остатка, умела рисковать собственной головой, побеждать, очаровывать, вдохновлять.
Исторический роман из времен царствования Анны Иоанновны и Иоанна Антоновича.
Автор книги, Лоррейн Кальтенбах, раскопавшая семейные архивы и три года путешествовавшая по Франции, Германии и Италии, воскрешает роковую любовь королевы Обеих Сицилий Марии Софии Баварской. Это интереснейшее повествование, которое из истории отдельной семьи, полной тайн и загадок прошлого, постепенно превращается в серьезное исследование по истории Европы второй половины XIX века. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.