Красная таблетка. Посмотри правде в глаза! - [62]

К любому «случаю» надо быть готовым. Ведь любой «случай» оказывается, по существу, не наградой, а внутренним вызовом для человека. Кроме того, любой «случай» должен быть доведён до ума. В противном случае наивно надеяться на следующий «случай». Вы застрянете в складке.

Учитывая дальнейшую карьеру нашего героя (а Рузвельт был избран и на второй президентский срок) он был вполне готов к реализации представившейся ему возможности.

И вы находитесь ровно в таком же положении: не важно, что на кону — президентский пост или продвижение по карьерной лестнице в небольшой фирме, — вы или готовы действовать, или нет.

Но, как говорил другой великий политик — Уинстон Черчилль: «Всякая хорошая возможность заявляется к нам в рабочем комбинезоне и с лопатой в руках». Это обстоятельство, поверьте, является фундаментальным: каким бы замечательным ни был «случай», он потребует от нас прибегнуть к усилию, мы будем вынуждены сделать ставки, причём, возможно, очень большие.

Но готовы ли мы на такие усилия и на эту цену? Сказать по правде, наш мозг находится в слишком комфортных условиях, чтобы совершать какие-то усилия. Да, жить можно, сексуальное удовлетворение — не проблема, а в остальном — «я и так самый умный».

Зачем нам себя нагружать, платить, рисковать? Зачем брать на себя ответственность, что-то придумывать, изобретать? В конце концов, это значит, что надо самих себя менять, а зачем? Чего ради? Журавля в небе?..

Если спросить человека, почему он не пытается преуспеть на своей работе (не делает того, что он может, с тем, что он имеет, там, где он есть), он, скорее всего, скажет, что «не видит в этом перспектив».

Но, ей-богу, это удивительная вещь! А где он видит эти загадочные «перспективы»? Воображает гипотетически? И давно он стал принимать свои фантазии за реальность? Если так, то, возможно, надо начать не с просмотра вакансий, а с консультации у психиатра.

Допускаю, что у меня просто туго с воображением, но я не понимаю, какие ещё могут быть варианты, как не делать того, что мы можем, с тем, что мы имеем, там, где мы есть?

Конрад Лоренц написал свою знаменитую книгу «Оборотная сторона зеркала» в советском лагере для военнопленных. Мой любимый философ Людвиг Витгенштейн написал свою главную работу — «Логико-философский трактат» — в итальянском плену, угодив туда с фронта Первой мировой войны. Наконец, выдающийся психолог Виктор Франкл создал свою систему психотерапии, находясь в фашистском концентрационном лагере.

Все они делали то, что могли, с тем, что имели, там, где они находились.

И другие варианты просто отсутствуют. Но говорить, что перспектив нет, — просто нелепо. Откуда вы это знаете? Вам так кажется? Ещё не догадываетесь — почему?

Как мне повезло!

Прежде чем заболеть своим параличом, я написал две научные монографии и как раз работал над третьей. Но, оказавшись на неопределённый срок прикованным к больничной койке, я был лишён доступа к научной литературе (интернета в России ещё толком не существовало). А всякий, кто имеет подобный опыт, знает, что работать над научной монографией без такого доступа, мягко говоря, затруднительно.

Всё, чем я располагал на тот момент, были уже имеющиеся у меня на тот момент знания и руки, способные держать пишущий инструмент. Что мне оставалось делать?

Я употребил эту возможность следующим образом: не имея никакого опыта написания популярных книг по психологии, я взялся описать тот курс психотерапии, который до этого проводил с моими пациентами в клинике психиатрии Военномедицинской академии.

Честно говоря, никакой амбиции писать популярные книги по психологии у меня не было. Утешал я себя лишь тем, что это пособие будет полезно моим пациентам, которых я так и не долечил, свалившись с этой своей болезнью.

В результате появилась книга «Счастлив по собственному желанию», которая потом стала одним из главных моих бестселлеров. Но видел ли я тогда эти «перспективы»? А то, что я напишу потом ещё несколько десятков таких книг (не считая любимых мною монографий), стану «доктором Курпатовым», сделаю авторскую программу на Первом канале и так далее?

Я и представить себе этого не мог! Мне было 23 года, я был парализован, с 14 лет носил военную форму и вообще не понимал, что люди делают «на гражданке», куда меня, очевидно, должны были теперь отправить.

Но откуда возникли все эти «перспективы»? Упали мне на голову? Счастливый случай? Тогда, поверьте, всё это так не выглядело.

Или кто-то думает, что после того, как я написал эту книжку, в дверях моей палаты появился литературный агент с контрактом? Книга, написанная в 1997 году и ставшая потом бестселлером, была впервые издана в 2001-м, причём на мои собственные, весьма скудные тогда средства. Да, и тогда приходилось делать лишь то, что я мог, с тем, что я имел, и там, где я был.

Случайность ли, что потом эта книга понравилась супруге собственника крупного книжного издательства? Наверное, можно сказать и так. Впрочем, она оказалась у неё, потому что я передал её этому издателю. И нашёл способ передать так, чтобы мой «манускрипт» не оказался в мусорном ведре, которое ждёт большинство рукописей, доходящих до подобных приёмных.