Красная гора - [3]

–Мох, растения, признаки жизни. Я собрал образцы.

–Прежде Вы докладывали об отсутствии любых признаков жизни.

–Я поднялся на красную гору. Совсем недавно. Там обнаружил зелёные участки, похожие на обычный мох.

–Вы уверены?

–Да, абсолютно.

На том конце видимо бросили трубку и убежали. М. стал терпеливо ждать, на автомате расчесывая горевшую руку. Наконец управление снова подключилось. Тот же голос, однако, рядом с ним было ещё несколько голосов, взволнованно гудящих на фоне:

–Капитан М.! Повторите.

–Повторяю: совершил восхождение на гору, обнаружил признаки жизни. По виду обычный мох. Собрал образцы…

Голоса загудели сильнее. На несколько минут про М. забыли, а потом тот же голос торжественно произнёс:

–Капитан М. Мы Вас поздравляем. Ваша миссия выполнена. Ждём Вас с нетерпением домой…

–Подождите. Дело в том, что со мной, что то происходит. Я его собирал, мох, руками и теперь, что то вроде аллергии, спросите у медиков, что мне принять…

На другом конце внезапно стих весь гул. М. подумал: переглядываются. Потом главный спросил:

–Капитан М., Вы контактировали с объектом?

–Да, но я же не голыми…

–Опишите симптомы.

–Рука, правая, на ней, вроде крапивницы. По ощущениям жжется и чешется. Других симптомов не наблюдаю.

–Жар, головокружение, тошнота, что то другое?

–Нет, чувствую себя как обычно. Что мне делать? В аптечке должен быть супрастин…

–Капитан М. Вы уверены, что симптомы начались после вашего контакта с обнаруженным объектом?

–Да, уверен, так что мне…

–С Вами свяжутся.

Пошли гудки, М. положил трубку. Обернувшись к зеркалу, он ещё раз внимательно осмотрел пятна. Конечно, ему было немного страшно. Даже больше не по себе. Он успокаивал себя тем, что вопросом занимаются специалисты, лучшие медики, и они скажут, что ему делать, что принять или вообще ничего не принимать – это просто реакция организма на незнакомый внешний раздражитель. Главное, он не задыхался, не терял сознание, не было никаких признаков инсульта или горячки… Тут снова затрезвонил телефон. М. вздрогнул и быстро снял трубку. На том конце шёл оживленный и громкий спор нескольких человек. В общем гуле было сложно разобрать о чем идёт речь, М. лишь уловил несколько фраз, крикнутых кем то, прежде чем обратились непосредственно к нему: "таким не рискуют…ради одного…помните 2020?…я против…неизвестно насколько…один против миллионов…"

–Капитан М. Вы подключились? – уже знакомый командующий голос обратился к М. Спорящие не обратили внимания.

–Это капитан М. Да, я здесь, я Вас слышу.

–Коллеги, тише. Сейчас с Вами будет говорить один из медиков, перескажите точно все симптомы и ощущения, как можно точнее для составления общей картины заболевания.

–Так точно. Но это больше похоже на аллергию, я уже говорил.

Но к нему уже обратился один из спорящих и заставил подробно рассказать обо всех деталях внезапного недуга. М. повторил всё несколько раз, затем про него снова забыли, и спор возобновился с ещё большим энтузиазмом. Какое то время М. прислушивался, но безрезультатно – спорящие отошли от пульта управления, и разобрать их слова стало невозможно. К телефону снова подошёл главный голос:

–Благодарим за подробный отчёт, капитан М. Возможны дальнейшие указания, после срочного сбора. Образцы биоматериала положите в аварийный кейс для безопасности. С Вами свяжутся.

Пошли гудки. М. вернулся к зеркалу. Пятна не уходили. Порывшись в аптечке, он нашел супрастин, и, проглотив без воды – ее оставалось только на следующие полдня до отправки, лёг на кровать, стараясь не расчёсывать руку и грудь. Он заснул всего на час, а когда проснулся, не обнаружил пропущенных звонков. Тогда он стал звонить сам, но телефон никто не брал, видно совещание затянулось. Ближе к вечеру он с облегчением обнаружил, что жжение стало утихать. Было ли это действие антибиотика или просто везение он так и не решил, но постепенно пятна стали уходить. Сначала прошла грудь, потом рука. На месте пятен стали мгновенно образовываться сухие корки, какие бывают после заживших ожогов. М. повеселел. Он даже рассмеялся, вспомнив первые мысли, которые пришли к нему поначалу в панике: надо бы как то связаться с Ксюшей – вдруг не вернусь, позвать детей, попрощаться… Теперь же, счастливо наблюдая свое чудесное выздоровление, он настойчиво стал набирать номер диспетчера каждый пять минут и спустя десяток звонков, трубку все-таки подняли. Отозвался уже знакомый механический сонный голос:

–Диспетчер на связи.

–Приём, свяжите меня с управлением.

–Срочный сбор, никто не может подойти.

– Да, я знаю. Тогда передайте, что всё в порядке. Ложная тревога. Я абсолютно здоров. Это действительно простая аллергическая реакция. Все в порядке.

–Управление получит ваше сообщение. Ваш доклад закончен?

–Нет, постойте. С кораблём всё по-прежнему? В три по московскому?

–Изменения в расписании отправки кораблей не были сообщены.

–Тогда я буду ждать. Передайте обязательно, что всё в порядке.

–Конец связи.

М. какое то время слушал прощальные гудки. Чрезмерная механичность ответов диспетчера насторожило его: с ним говорили, будто он в чем то провинился. Но после решил, что и правда доставил много хлопот своим сообщением о находке, а затем о своем недомогании. "Ну я же передал, что все хорошо…",– успокаивал он себя, собирая вещи: "они разберутся. Лишь бы диспетчер передал". Вещей было не так много: контейнеры с образцами, сумка с одеждой, зубной щеткой и мочалкой и расклеенные над кроватью и рабочим столом фото Ксюши с детьми. Отрывая их, он задерживался на несколько минут, чтобы внимательнее рассмотреть. Корабль в три, значит, домой он будет дома на той неделе, получается в четверг. По четвергам Ксюша делает рыбу. Красную обычно. Украшает. Как раз к ужину и приеду. Перед глазами у него тут же всплыло их фарфоровое блюдо, подаренное Ксюшиной мамой на их годовщину, на которое Ксюша всегда выкладывала по четвергам красную дымящуюся рыбу, с каплями лимонного сока на косточках и вкраплениями черного перца на поджаренной корочке. М. вздохнул и встряхнувшись, чтобы отогнать манящий образ, и продолжил собираться. К 10 вечера он управился. Ещё раз проверив совсем зажившие ожоги, которые уже зарубцевались, он лёг на кровать, хотя был уверен, что уснуть не сможет – слишком много мыслей клубилось в голове: и о завтрашнем отъезде, и о находке, и о странной внезапной болезни, которая также внезапно прошла…