Красная дверь - [48]

— Лучше пройдите в гостиную, — сказала Эйми и проводила его в маленькую, очень женскую комнатку с письменным столом и несколькими удобными стульями. — Вы думаете, что семья мужа могла убить ее из-за имущества? — продолжала она, когда они сели.

— Этого мы не узнаем, пока не найдем завещание и не свяжемся с ними.

— Как насчет ее собственной семьи?

— К сожалению, ее у нее не было.

— И в браке не было детей?

— Сын, — ответил Ратлидж, и Эйми закусила губу.

— А он не знает, где может быть завещание?

— У нас нет возможности расспросить его.

— Он не пострадал во время убийства матери?

— Его тогда не было дома.

Она кивнула.

— Конечно, вам надо найти ее завещание. Но боюсь, я не знаю другого Питера Теллера. Это не означает, что его не существует. Их может быть даже полдюжины.

— Мы интересовались — простите, но полиция должна учитывать все возможности, — не был ли этот Питер Теллер… э-э… не признан членами своей семьи.

Эйми уставилась на него.

— Вы предполагаете, что мой муж или его братья могли иметь незаконного ребенка? Но вы видели Эдвина, а он старший, но никак не мог иметь ребенка достаточно взрослого, чтобы служить на войне.

— Я имел в виду его отца, — терпеливо поправил Ратлидж.

Эйми засмеялась:

— Вы никогда его не встречали. Я скорее поверила бы, что у Эдвина была связь, прежде чем представила бы его отца с другой женщиной.

— Вы знали его, когда он был стар и имел взрослых детей. Вы не можете судить о том, как он вел себя в молодости. Такое случается в лучших семьях.

Эйми покачала головой.

— По нравственности его можно было сравнить с принцем Альбертом.[15] — Внезапно она, казалось, осознала, что закрыла дверь, сквозь которую полиция хочет пройти. Ратлидж почти мог читать мысли на ее лице, и его не удивило, когда она вскоре сказала: — Конечно, вы правы. Я не могу судить с уверенностью.

— Возможно, это в состоянии сделать ваша бабушка?

— Бабушка? — Эйми почти вскрикнула от удивления. — Вы не можете ожидать, что женщина ее возраста с угасающим разумом в состоянии помнить такие вещи.

Она была права. Но затем, словно доказывая обратное, дверь гостиной открылась, и вошла старшая миссис Теллер. Ее лицо было обеспокоенным.

— Эйми, дорогая, эта ужасная женщина ушла… — Она оборвала фразу и нахмурилась. — О, это тот красивый молодой человек, о котором я рассказывала Эдвину. Который приходил вчера вечером. — Она пересекла комнату походкой герцогини и протянула руку. — Как приятно, что вы зашли снова.

— Бабушка… — начала Эйми.

Но миссис Теллер опустилась на стул рядом с Ратлиджем.

— Вы останетесь на ланч, мистер… — Ее глаза внезапно наполнились слезами. — Мне так жаль. Я не могу вспомнить ваше имя. Иногда у меня неприятности с именами. Ужасно становиться старой.

— Ратлидж. Иен Ратлидж, — представился инспектор, опуская должность.

— Ах да, мистер Ратлидж. — Она улыбнулась, слезы исчезли. — Так приятно видеть вас снова. Вижу, вы познакомились с Эйми. Она моя любимая внучка. Конечно, Дженни я люблю не меньше. Все ее любят. Вы встречали Дженни? Она жена Уолтера.

— У вас есть внучка по имени Флоренс? Она была замужем за человеком, которого я искал вчера вечером. — Эйми собиралась протестовать, но он посмотрел на нее, предупреждая не вмешиваться. — Другим Питером Теллером.

— Есть только один Питер, дорогой, — сказала ему старуха. — Наш Питер. Он очень храбро воевал, имеет награды. Но у него плохо с ногой — он ходит с тростью.

— Я думал, что, может быть, ваш сын — отец Питера — мог иметь ребенка от другой женщины. И этого ребенка тоже назвали Питером.

— Отец Питера? О, нет, дорогой, это невероятно. Мужчины из семьи Теллеров необычайно верные. В этом часть их очарования. Они любят только один раз. Кроме того, — добавила она, посмотрев на удрученное лицо Эйми, — было бы скверно называть незаконного ребенка так же, как законного. Это приносит несчастье — как проклятие. Один из них должен был бы умереть.

Ратлидж встретился взглядом с Эйми.

— Один из них умер, — сказал он. — Погиб на войне.

Он поднялся.

— Я отнял достаточно вашего времени. Если можно, я бы хотел поговорить с мистером Эдвином Теллером. А потом я должен идти.

Эйми собиралась сказать, что ее муж отдыхает, но ее опередила миссис Теллер:

— Я видела, как он входил в кабинет, когда шла сюда. Проводить вас к нему?

Ратлидж принял ее предложение и попрощался с Эйми Теллер, помешав ей следовать за ним в кабинет.

— Если вы вспомните что-нибудь еще, что может быть полезным, вы знаете, где меня найти.

Эйми сердито уставилась на него. Почему он думает, что от нее нет никакого толку?

Бабушка провела его по коридору, не постучав, открыла дверь кабинета и вошла. Это был ее дом, как жены, а потом вдовы главы семьи, и она обходилась без церемоний. Ее появление застигло Эдвина Теллера врасплох, а когда он увидел, кто стоит позади нее в коридоре, его лицо искривила усмешка.

— Привет, бабушка, — сказал он. — Спасибо, что привела ко мне мистера Ратлиджа. Если ты извинишь нас, нам нужно обсудить одно дело.

Старушка поглядела на внука, ее лицо омрачилось.

— Он останется на ланч…

Ратлидж взял ее за руку и мягко произнес:

— Боюсь, как-нибудь в другой раз. После беседы с вашим внуком я должен вернуться в Ярд.