Краски любви - [27]

Когда Иржи под утро привез ее домой, она, не раздеваясь, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и проплакала несколько часов.

Так закончился ее первый роман. До этого Злата имела симпатии, иногда влюблялась, но постоянной взрослой дружбы с мужчиной не вела. Полгода Злата отказывала всем молодым людям, проявлявшим к ней знаки внимания.

Сейчас она решила стать активной стороной. Возраст Кости этому способствовал. Злата сама выстроит их отношения. Она уже опытная женщина и сумеет увлечь парня и открыть ему много неизвестных страниц в книге жизни. Костя не такой, как ее бывший поклонник. Злата понимала, что Костя никогда не станет хладнокровным счетоводом в любви.

Глава 25 Дело есть дело

Катя возвращалась в Малаховку, полная сомнений. Выйдя из электрички, она не пошла сразу к дому Самсона, а заглянула к Федору. Запас времени до начала ее дежурства был, и девочка хотела повидаться с врачом не столько из-за своей раны, которая еще немного ныла, сколько из желания попросить его еще раз не выдавать ее тайны. Гранд молча проводил Катю от калитки до дверей. Глаза пса были печальны. Видимо, прививка далась ему нелегко.

Федор сам окликнул Катю. Он окучивал в саду яблони и, увидев свою юную пациентку, заспешил к дому. Супруги врача на даче не было, она заночевала в городе. Катя оглядела жилище Федора при дневном свете. Оно сильно отличалось от опереточного замка Самсона. Порядок здесь поддерживался своеобразный. Горшки, баночки, ведерки, всевозможная рассада на окнах – все это соседствовало с книгами. Кипы старых журналов вроде «Иностранной литературы» и «Нового мира» громоздились на овальном столе, покрытом темной скатертью.

Федор велел Кате снять рубашку и сказал, оглядывая ранку:

– Пластырь налепила зря. Купаться два дня не надо. А вообще, «юноша», – при этом Федор подмигнул Кате, – дела у вас идут неплохо. Абсцесса не наблюдается, и, дай Бог, все заживет без осложнений. Что же с вами приключилось той ночью? – поинтересовался врач, накладывая повязку. Девочка вкратце, без подробностей изложила события.

– Выходит, тебе пришлось отбиваться от двоих парней? – изумился Федор.

– Так получилось, – призналась Катя. – Я три года занималась каратэ, и драки меня не пугают.

Врач оглядел девочку с ног до головы, будто увидел впервые, покачал головой и спросил:

– А та, вторая, знала, кто ты?

– Нет. Это племянница Самсона, и я не могу ей открыться, – сказала Катя. Федор снова покачал головой.

– То-то девица так выразительно на тебя поглядывала… Смотри не стань Синей Бородой, – предостерег Федор и рассмеялся. – Смех и грех с вами!

После подобного разговора Катя поняла, что напоминать о сохранении тайны нужды нет. Попрощавшись с доктором, она через три минуты звонила у ворот особняка Самсона. Открыла Злата. Катя, привыкшая, что воротами заведует горбун, смутилась и залилась румянцем. Злата истолковала смущение по-своему. Ей показалось, что реакция ее избранника изобличает сердечные чувства в ее адрес. Злате очень хотелось выпалить радостную новость о собеседовании в университете, но она сдержалась и сперва справилась о раненом плече и, только услышав о нормальном заживлении Катиной раны, поведала о своей радости. Катя торопилась. Она поздравила племянницу Самсона и, извинившись, собралась пойти к дому.

– Мне пора, надо сменить ребят.

– Я договорилась с Тарзаном. Он тебя подменит, и мы сможем немного погулять, – сообщила Злата.

Катя выразительно посмотрела на девушку. Та, поняв взгляд, сама смутилась и постаралась заверить, что о ночных прогулках по Малаховке не может быть и речи.

– Мы посидим в саду, вместе поужинаем. Дядя сегодня не приедет. В доме, кроме ребят и Тарзана, никого.

– Кстати, у Тарзана есть имя, – заметила Катя и, поблагодарив Злату за заботу, быстро поднялась в мансарду.

Петя, увидев Катю, довольно потянулся, хрустнув суставами, сделал стойку на руках и вышел из комнаты. Крюков сидел на диване и читал книгу. Рядом с ним появились мольберт, краски и палитра. Оторвавшись от книги, он пронаблюдал уход охранника и сам себе изрек:

– Если бы эти молодцы так же умели работать извилинами, как и мышцами, цены бы им не было.

– Вижу, вы решили начать отрабатывать долг. Это похвально, – сказала Катя, усаживаясь на освободившийся стул.

– Я уже сказал, что никому ничего не должен. Но, чтобы отсюда выйти живым, вынужден взяться за кисти, – тихо ответил живописец.

Поскольку холст оставался чистым, а художник читал, Катя подумала, что за кисти он пока и не брался, но промолчала.

– А я вас ждал, – сказал Крюков, не отрываясь от книги. Катя удивилась:

– Чем заслужил такую честь? – спросила она.

– Мне показалось, что из всей компании вы один смахиваете на человекообразное существо.

– С чего столь лестное заключение о моей персоне? – удивилась Катя. – Мы не так хорошо знакомы. Вернее сказать, вы не столько времени меня знаете, чтобы делать выводы.

– Вы защитили девушку от хулиганов. Это поступок достойного порядка…

– Оказывается, вы хорошо информированы о делах дома, – Кате было приятно, что художник не просто подхалимничает перед своим охранником с целью его задобрить, а имеет для этого основания. Но свое геройство Кате афишировать не хотелось. – Я защитил не только девушку, но и, между прочим, себя, поэтому подвига не было, – усмехнулась она.