Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына - [2]

– Ник, расскажешь нам историю о Пи Джи? – попросил Джаспер. Вот уже несколько лет Ник развлекал детей приключениями Пи Джи Фамблбамбла, английского детектива, которого сам же и выдумал.

– Чуть позже, мистер, обещаю.

По автостраде мы проехали на север, затем свернули с нее на запад, минуя маленькие городки, лесистый национальный парк, холмистые пастбища. Остановились в городке Пойнт-Рейес-Стейшн, чтобы забрать почту. Невозможно, будучи в городе, не пересечься с десятком знакомых. Все они радовались Нику и набрасывались на него с вопросами об учебе и планах на лето. Наконец мы покинули город и по дороге, вьющейся вдоль речки Лагунитас-Крик (раньше Пейпермил-Крик), добрались до поворота налево, поднялись на холм и вырулили на подъездную аллею к дому.

– Мы тоже приготовили для тебя сюрприз, Ники, – сказала Дэйзи.

Джаспер бросил на нее строгий взгляд:

– Не вздумай ему рассказывать!

– Это плакаты. Мы сами их сделали.

– Ну Дэ-эй-зи-и…

Подхватив свои сумки, Ник пошел за детьми в дом. Собаки радостно атаковали его с лаем и поскуливанием. На верхней площадке лестницы Ника приветствовали детские баннеры и рисунки, в том числе нарисованный Джаспером ежик с надписью: «Я скучаю по Нику, хнык-хнык». Ник похвалил детские художества и поплелся в свою комнату, чтобы распаковать вещи. С тех пор как он уехал в колледж, его комната в дальнем конце дома, выкрашенная в ярко-красный цвет, служила еще одной игровой, в которой были выставлены творения Джаспера из конструктора «Лего», в том числе дворец махараджи и робот-дроид R2-D2. Готовясь к приезду Ника, Карен убрала «зверинец» Дэйзи – коллекцию мягких игрушек, застелила кровать теплым стеганым одеялом и положила новые подушки.

Ник вышел из комнаты, нагруженный подарками. Для Дэйзи – Жозефина и Кирстен, коллекционные куколки American Dolls от девушки Ника. Одна была наряжена в вышитую крестьянскую блузу и сарапе, другая – в зеленый бархатный джемпер. Джаспер получил пару здоровенных водяных пистолетов.

– После ужина, – предупредил Джаспера Ник, – ты так вымокнешь, что тебе придется возвращаться в дом вплавь.

– А ты так вымокнешь, что тебе понадобится лодка.

– А ты будешь мокрее самой размокшей лапши.

– А ты вымокнешь так, что сможешь обходиться без душа целый год.

Ник рассмеялся.

– Меня это устраивает, – сказал он. – Это сэкономит кучу времени.

Мы поужинали, после чего мальчишки зарядили водяные пистолеты, поспешили во двор, в сумерки ветреного вечера, и разбежались в разные стороны. Мы с Карен наблюдали за ними из гостиной. Выслеживая друг друга, Ник и Джаспер прятались среди итальянских кипарисов и дубов, подныривали под садовую мебель и ползали под прикрытием живой изгороди. Когда удавалось сделать точный выстрел, они поливали друг друга тонкими струйками воды. Дэйзи следила за ними, укрывшись за гортензиями в горшках, расставленных у дома. Когда ребята пробежали мимо, она одной рукой открыла водопроводный кран, а другой направила на них садовый шланг и окатила их водой.

Я остановил мальчишек в тот момент, когда они собирались схватить ее. «Ты, конечно, не заслуживаешь спасения, – сказал я ей, – но уже пора идти спать».

Джаспер и Дэйзи приняли ванну, надели пижамы и попросили Ника почитать им. Тот сел на маленький диванчик между их кроватями, вытянув длинные ноги, и стал читать книгу «Ведьмы» Роальда Даля. Из соседней комнаты мы слышали его голос, точнее голоса: голос мальчика-рассказчика, удивленный и серьезный; недовольный и скрипучий голос Бабушки и неприятный визгливый голос Величайшей Самой Главной Ведьмы.

«Дети гадкие и испорченные!.. Дети грязные и вонючие!.. От них несет собачьими какашками!.. Они хуже, чем собачьи какашки! По сравнению с детьми собачьи какашки пахнут фиалками и примулами!»

От представлений, которые разыгрывал Ник, всегда невозможно было оторваться, и дети слушали его как зачарованные.

В полночь наконец разразилась давно собиравшаяся гроза. Лил сильный дождь, и град пулеметными очередями молотил по медной черепице крыши. У нас редко случаются грозы с молниями, но в эту ночь небо как будто озарялось фотовспышками.

Между раскатами грома было слышно, как поскрипывают ветви деревьев. Еще я слышал шаги Ника в коридоре, слышал, как он готовит себе чай в кухне, тихо пощипывает струны гитары, наигрывая что-то из репертуара Бьорк, из болливудских фильмов и из песен Тома Уэйтса с его весьма разумным советом: «Если ты умер, не садись за руль». Меня беспокоила бессонница Ника, но я гнал прочь подозрения, напоминая себе, какой большой путь он проделал по сравнению с прошлым учебным годом, когда его отчислили из Беркли. На этот раз он уехал в колледж на востоке страны и все-таки окончил первый курс. Учитывая то, что нам пришлось пережить, это просто какое-то чудо. По моим подсчетам, пошел уже 150-й день, как он держится без метамфетамина.

Утром гроза стихла, солнце засверкало на мокрых листьях клена. Я оделся и присоединился к Карен и малышам, которые завтракали на кухне. Шаркая ногами, вошел Ник, в фланелевых пижамных штанах, потрепанном шерстяном свитере и в очках-рентгенах. Он подошел к кухонной стойке и стал возиться с кофеваркой – налил воду, насыпал кофе, поставил на огонь, а затем уселся за стол рядом с Джаспером и Дэйзи и принялся за свои хлопья.