Красивые души - [30]

– Я верну тебе фотографии, – сказал он и добавил: – Не могу видеть, как ты страдаешь.

Значит, он не обманул надежды Амико. В ответ из ее глаз хлынули потоки слез, будто прорвались слезные железы.

Через три дня ситуация резко изменилась.

Каору позвал Миядзаки в кафе в Китидзёдзи и прямо сказал ему:

– Я хотел бы получить негативы фотографий моей матери.

Миядзаки сунул в нос Каору фотографии обнаженной Амико и нагло заявил:

– Это мои работы. Публиковать их или нет – решать мне.

На фотографиях мать со смущенным выражением лица лежала на кровати, раздвинув ноги. Наверное, из-за того, что руки ее были прижаты к телу, грудь выглядела крупной, на ней виднелись следы пальцев. Не отводя глаз от обнаженного тела матери, Каору пристально рассмотрел фотографии одну за другой, аккуратно положил их на стол и молча перевел взгляд на Миядзаки.

– Ну как голая мать, впечатляет? – с издевкой спросил Миядзаки, наблюдая за реакцией Каору.

– Мы никогда не мылись вместе, так что я вижу ее голой в первый раз. Красивей, чем я ожидал.

Миядзаки злобно уставился на Каору, чье лицо приобрело выражение игрока в покер, убрал фотографии в конверт и спросил:

– И что же решили на семейном совете?

– Мать решила развестись с отцом. Сказала, что хочет выйти за тебя замуж. Но пока она жена дома Токива, она хотела бы хранить фотографии у себя, чтобы не было скандала.

Теперь пришла очередь Каору посмеяться над обескураженным Миядзаки. Не скрывая замешательства, которое вызвали в нем произнесенные по наитию слова Каору, он крикнул:

– Кончай шутить!

– Моя мать сделала свой выбор. Не мучь ее, она и так настрадалась.

– Что за чушь! Твоя мать лишь немного поиграла с огнем.

– Она полюбила не ради забавы. Если женщина дома Токива любит кого-то, она готова и на развод. Но у нее нет права позорить отца. Я думал, ты знаешь об этом.

– Не слышал ничего подобного. И я вовсе не собираюсь жениться на твоей матери. Так и передай ей.

– Ты хочешь порвать с моей матерью? Значит, ты встречался с ней только для того, чтобы нащелкать ее фоток в голом виде, а потом угрожать ей?

– Не мешай меня с грязью. Я никому не угрожаю. Я просто предложил ей купить фотографии.

– Расскажешь об этом в полиции, – бросил Каору и ушел.

На следующий день директору компании «Токива Сёдзи» пришла посылка от Миядзаки. Увидев непристойные фотографии жены во всей красе, Сигару вне себя от бешенства отменил все планы, вернулся домой и набросился с упреками на Амико. Как она и предполагала, чтобы замять скандал, Сигару решил запугать Миядзаки и обратился к Киёмасе Ханаде, бывшему главарю бандитской группировки, с которой на протяжении многих поколений была связана «Токива Сёдзи». Группировка Ханады поменяла название на «Корпорацию Киёмаса», став дочерней компанией «Токива Сёдзи». Угрозы и запугивания перешли скорее в разряд хобби, но Киёмаса взялся за эту работу, разумеется – не бескорыстно.

Амико рассказала Каору все, что знала, и он снова поехал к Миядзаки в Китидзёдзи, чтобы успеть, пока парни Киёмасы не приступили к исполнению своих обязанностей.

– Ты сразу не отдал негативы, и в дело вмешалась якудза, – сообщил Каору.

– Чего ты от меня хочешь? – Миядзаки, видно, не понял, что запахло горелым.

– Гони негативы и сматывайся, ничего другого тебе не остается.

Миядзаки нагло ухмыльнулся: будешь торопить меня – ничего не получишь. И захрустел бесплатным тостом, входящим в завтрак. Через полчаса он, жертва внезапного нападения, валялся в парке Иногасира: из носа текла кровь, ребра переломаны. Изметелившим Миядзаки головорезам было невдомек, за что они лупят этого парня, они просто подчинялись приказу Киёмасы. А Сигэру попросил Киёмасу только об одном: проучить мужика, который увивается за его женой. Работа же Каору состояла в том, чтобы отобрать негативы у запуганного Миядзаки. И тот покорно отдал их.

Но этим дело не закончилось. Миядзаки отправил фотографии голой Амико, которые прятал у своего приятеля, на имя ректора университета, где училась Андзю. Этот университет окончила и Амико, а сейчас она возглавляла Общество выпускниц. Увидев фото обнаженной Амико, ректор – большой авторитет для нее – положил их в сейф, никому не показывая, затем позвонил Амико и сказал ей:

– Я не буду расспрашивать вас, что произошло. Я полагаю, мне следует предать огню ваши фотографии?

Ректор пообещал сохранить все в тайне, Амико поблагодарила его за заботу и сказала, что хочет уйти с поста председателя Общества выпускниц по обстоятельствам личного характера. Ректор дал согласие.

Вечером того же дня Амико перерезала себе вены.

2.9

– Если бы в ту ночь я не почуяла тревогу, мама могла бы и умереть. Странно, но как только мама полоснула себя бритвой по венам, у меня начались месячные. На целую неделю раньше. Хотя до сих пор мой организм работал как по расписанию. Сердечная боль матери коснулась и меня. Наверное, наши кровавые источники каким-то образом связаны друг с другом.

– Почему она решила перерезать себе вены ради какого-то подонка?

– Она сделала это не ради Миядзаки. Не ради него и не из-за него. Она вынесла приговор – себе.

Выделив голосом слова «приговор – себе», Андзю глубоко вздохнула. Она нащупала твою руку и продолжила: