Красавицы и чудовища - [11]

– Ну, бог, я в тебя никогда не верил, но если ты есть – сейчас самое время это доказать. Лей!

У бочек вышибли днища, и поток густого масла хлынул на бесившееся море. Как по волшебству, волны мгновенно стихли; на идеально гладкую поверхность с плеском рухнули лодки. Смитсон взревел:

– А теперь, скоты, гребите так, как если бы дьявол держал вас за яйца!!!

Матросам повторять не понадобилось. Все знали, что масло ненадолго удержит волны. Вёсла вспенили воду, шлюпки рванулись прочь от гибнущего брига. Море уже волновалась, ещё мгновение – и с торжеством бешенного зверя шторм вздыбил лодки почти вертикально. Ева ясно увидела, как вторая шлюпка разлетелась в щепы, попав между волнами.

Ричард выругался:

– Держитесь, миледи!

Ветер гнал утлое судёнышко на скалы. Моряки закричали, забили вёслами с утроенной силой, но было поздно. Треск, удар, холод – и шлюпка разбилась вдребезги. Редклиф вынырнул, молотя рукой по воде и сжимая бесчувственную принцессу.

Огромная волна подняла их над скалами, швырнула на пляж, словно дохлых медуз. Со стоном ухватившись за вывихнутую кисть, Редклиф попытался оттащить Еву прочь от моря. Внезапно сильные руки подхватили её, и Ричард увидел ухмылку на хитром лице капитана Смитсона. Бородатый, жилистый, он одним движением помог воину встать.

– Ну? Живы? Хорошо. Бросай эту фифу тут, бежим спасать остальных.

– Это принцесса Ева Антагарская!

– Это живая баба! – рявкнул старый моряк. – А там гибнут люди!

Рыцарь, ни слова не говоря, опустил принцессу на песок и бросился к морю. До утра они со Смитсоном искали выживших, вытащили из моря десяток утопленников, но спасли только юнгу. Мальчик был едва жив, ударом о риф ему переломало рёбра. Понемногу пришло понимание, что они четверо – это все, кто пережил крушение.

И один из них был при смерти.

***

Утром люди, дрожа от холода, собрались вдали от берега и смотрели на жалкие обломки корабля, которые волны били о песок. Ева гордо вскинула голову, стараясь не смотреть на Редклифа. Она никогда, НИКОГДА не простит ему вчерашнего. Как смел он бросить её, ЕЁ, ради жалких мужиков с корабля?! Или эта горилла, капитан Билл Смитсон. О, боже, не дай ей попасть в грязные лапы деревенщины...

При взгляде на юнгу, Ева содрогнулась. Мальчику было не больше тринадцати лет. Сейчас он с хрипом дышал, полусидя у дерева. Грудь была туго перебинтована обрывком платья принцессы, но странное дело – она не жалела о погибшем наряде. Ева жалела мальчика.

Мужчины устало сидели на песке. Принцесса прислушалась к их разговору.

– Говорил я старому Нейману, не стоило плыть через океан. Провели бы в море год вместо двух месяцев, но спокойно, вдоль берегов добрались бы...

– Билл, мы спешили. Грозит война, Ева должна была стать залогом мира.

– Ну и как теперь, мы не опоздаем?

Ричард промолчал. Старый моряк с неохотой добавил:

– По мне – так уж лучше было нам пойти ко дну, чем на сей проклятый остров попасть...

Принцесса вздрогнула. Но рыцарь опередил её вопрос:

– Что ты знаешь об этом острове?

Капитан проворчал:

– Какая разница, нам и так каюк, рыбам на корм...

– Билл.

Смитсон вздохнул.

– Не много. Лет двадцать назад мой брат, Патрик Смитсон, плавал в этих местах. И однажды с неба упала большая звезда. С грохотом и треском. Его бриг, слабое судёнышко, должен сказать, ни хода не имеет не остойчивости, и смола вся...

– Билл.

– Ладно, ладно. Ну приплыл он сюда. Высадиться не смог – вулкан бушевал, что твой папа, милашка, – он подмигнул возмущённой принцессе, – а вот в море он такое нашёл...

Капитан огляделся, словно опасался духов. По спине Евы пробежали мурашки.

– У северной оконечности острова вся вода была в крови! И он видел дохлого ящера, ну точь в точь дракона. Патрик мне на кресте божился, рисовал даже – вылитый дракон, как на картинках в этом... как его... Ну, как та бумага зовётся, откуда легенду о Пендрагоне читают?

Сир Редклиф усмехнулся.

– Повесть о короле Артуре и рыцарях круглого стола.

– Во-во, и я о том же. Да только Патрик отродясь о той бумаге не слыхивал. Он тёмный был, совсем не то что я...

Ева не выдержала, и залилась истеричным смехом, схватившись за живот.

– Боже, я не могу... Дракон в воде... – она захлёбывалась хохотом, не обращая внимания на суровые взгляды мужчин. – Нарекаю этот остров Драголандия, и объявляю собственностью Антагарской короны...

– Ева, – сир Редклиф ничего более не сказал, но истерика принцессы утихла. Рыцарь подождал, пока она успокоится, и продолжил:

– Миледи, мне неприятно вам говорить, но мы попали на необитаемый остров. Здесь нет фрейлин, нет поваров, нет слуг и нет нарядов. Здесь есть работа, работа и работа. А в конце – слабая надежда на спасение.

Ева задохнулась от возмущения:

– Вы... вы... Наглец! Как вы смеете говорить со мной подобным тоном, после вашего предательства!

Ричард вспыхнул, но в этот раз капитан его опередил. Старый моряк, прищурившись, посмотрел на принцессу в упор.

– Милашка, никто не просит тебя валить деревья. Ты должна делать то, что лучше всего умеют женщины, – он кивнул на раненого юнгу, – Заботиться о мужчинах.

Принцесса вскочила, задыхаясь от гнева. Но при взгляде на перебинтованного мальчика, Ева внезапно поникла, словно увядший цветок.