Красавица в зеркалах - [9]

Тот приставил кинжал к горлу связанной девушки.

— Ни с места, негодяй, иначе я убью ее!

— Да? — преспокойно отозвался Конан. Он даже не запыхался. — Ну и убивай. Тебе ведь приказано доставить ее живой, не так ли?

— Я убью ее! — повторил разбойник.

Он прижал лезвие сильнее и разрезал нежную кожу на шее девушки. Потекла кровь. Далесари сдавленно закричала под мешком.

Неуловимым для глаза стремительным движением Конан метнулся к разбойнику и ударил его кулаком между глаз. Удар был так силен, что бандит откинулся назад — и приложился затылком к стене здания, возле которого стоял.

Кинжал выпал из его ослабевших пальцев. Конан мгновенно схватил его за руку и дернул. Кость хрустнула, и переулок огласился звериным воплем боли. Конан оттолкнул от себя бандита и напоследок презрительно пнул его ногой.

— Это научит тебя вежливому обращению с дамами.

Он взял Далесари за локоть.

— Ты цела?

Девушка кивнула головой в мешке.

— Развяжи меня, — глухо попросила она.

Конан потащил ее за собой. Когда они добрались до разбойника, убитого ножом в спину, Конан наклонился и выдернул из тела свой кинжал. Он разрезал веревки, стягивавшие нежные запястья Далесари, однако мешок снимать не позволил.

— Незачем тебе видеть то, что здесь произошло, — сказал он.

— Но я хочу видеть! — возразила она. — В конце концов, я рисковала жизнью!

— Ты рисковала жизнью? — удивился Конан. — По-моему, тебя просто хотели убить.

— Ну да.

— Это не одно и то же, — заявил варвар. — Рискует жизнью тот, кто дает на это согласие. Кроме того, то зрелище, от которого я хочу тебя избавить, не стоит даже медной монетки!

— Но я хочу… — начала было Далесари снова.

Конан бесцеремонно потащил ее за собой.

Он надеялся, что Югонна уже ушел от трупов и вернулся в кабачок «Увалень». Но Югонна, парализованный ужасом и болью, продолжал оставаться на месте.

Его левый бок был окровавлен, лицо разбито. Он сидел на мостовой рядом с двумя трупами и тупо смотрел в стену.

Завидев киммерийца, возвращавшегося с девушкой, он встрепенулся.

— Далесари!

Она услышала его голос и вдруг, вывернувшись из рук Конана, сдернула с головы мешок.

— Югонна!

И тут Далесари застыла с раскрытым ртом. Она увидела то, о чем предупреждал ее киммериец. Вид человеческих кишок, разбросанных по мостовой и растоптанных, вид разбрызганного с кровью мозга и изуродованной головы потряс ее.

Она несколько раз судорожно зевнула и вдруг ее вытошнило. Конан едва успел отскочить.

— Ну вот, — проворчал он. — Теперь ты поняла, что я был прав.

Югонна зашевелился со стоном.

— Нужно уходить отсюда.

— Как ты догадался? Ты вообще сообразительный малый, — съязвил Конан.

— Я ранен, — сказал Югонна. — Мне не встать без помощи.

Конан перевел взгляд с Югонны на Далесари и обратно.

— Так кого мне тащить на себе? — осведомился киммериец. — Тебя или твою женщину? Или, может быть, вас обоих?

Югонна вместо ответа попробовал подняться на ноги. К его удивлению, это ему удалось.

Конан не без насмешки наблюдал за его усилиями. Опытным взглядом киммериец уже видел, что рана Югонны не опасна — ему просто распороли кожу на боку. Крови много, да и неприятно, но совершенно не смертельно.

— Возьми мою руку. — Конан протянул ему руку, и Югонна вцепился в его локоть мертвой хваткой. — Все, уходим. Скоро сюда придет стража, а я очень не люблю отвечать на вопросы стражников, особенно ночных — эти раздражительны. К тому же у меня совершенно нет ответов. А у вас?

— В каком смысле? — спросила Далесари.

— В том смысле, что это ведь на вас напали. Кто хотел вас угробить? — резковато проговорил Конан.

— Откуда нам знать? — ответил за обоих Югонна. — Мы здесь никогда прежде не были. Возможно, завистники…

— Завистники? — Конан изумленно посмотрел на фокусников. — Кто же может вам завидовать?

— Другие артисты, — с достоинством объяснил Югонна. — Нам ведь удалось то, в чем не преуспел больше никто.

— Нет, — решительно сказал Конан. — Этого нe может быть. Для того, чтобы организовать такое покушение, нужно по меньшей мере быть местным жителем. Пять бандитов! Да кто из пришлых знает, где их искать и как нанимать? К тому же у артистов не водится столько денег… Если бы это были завистники, они попытались бы убрать вас своими руками.

— В таком случае, у нас вообще нет ни ответов, ни предположений, — сказала Далесари.

— Ну а у меня есть, — проворчал киммериец. — Кому-то из здешних сановников очень не хочется, чтобы Цинфелин пришел в себя и избавился от своей болезни.

— Цинфелин! — встрепенулась Далесари. — Мы должны быть у пего в замке и давать еще одно представление!

— Ночью? — удивился Конан.

— Да, он просил нас прийти ночью. Говорит, по ночам у магии появляется дополнительная союзница — тьма. В темноте, по его словам, просыпаются тайные силы…

— Ничего нового, — буркнул Конан. — Я и сам предпочитаю работать по ночам.

— Работать? — с неподдельным ужасом воскликнула Далесари. — Не хочешь же ты сказать, что по ночам забиваешь сваи или возишь камни на строительстве какого-нибудь храма?

Несмотря на жуть, все трое рассмеялись.

— Нет, — сказал Конан, отсмеявшись. — Когда я говорю о «работе», я имею в виду нечто более… прибыльное, чем таскание камней на строительстве храма. Как бы там ни было, но юный граф взял себе в союзники ночь — а значит, и все силы тьмы; стало быть, и меня.