— Да! — вдруг «ожила» Далесари. — Все было именно так, как говорит графский сын! Мы видели следы амальгамы, которую Кернив наносил на стены спальни Цинфелина, мы видели, куда ведет этот след, мы нашли второе волшебное зеркале. Все именно так! Вот почему Кернив так яростно добивается нашей смерти!
— Нет! — вскричал Кернив. — Умри, проклятая ведьма!
Он выхватил из своего широкого рукава кинжал и набросился на Далесари. Все произошло в считанные мгновения. Никто из собравшихся не успел ни удержать Кернива, ни оттолкнуть Далесари в сторону, ни даже просто вскрикнуть от ужаса. Нож вонзился в ямку у основания шеи молодой женщины.
И… ничего не произошло. Далесари продолжала стоять и уверенно улыбаться. Кернив отдернул руку и огляделся по сторонам с таким вороватым видом, что Гарлот внезапно понял: граф Бенойка никогда по-настоящему не знал своего главного советника. Человек с подобным выражением лица не может быть никем, кроме низкого интригана и предателя.
Вокруг зашумели.
— Что это значит? — вопросил Гарлот, сурово глядя на съежившегося советника. — Кажется, вы пытались убить эту женщину? Кто дал вам право выносить ей смертный приговор и приводить этот приговор в исполнение — да еще у меня на глазах?
Кернив молчал. Его игра была окончена.
То, что он принял за Далесари, исчезло, растворилось в воздухе, а настоящая Далесари выступила из-за широкой спины Конана, куда спряталась за мгновение перед тем.
— Вы видели, как создаются иллюзии, — громким голосом произнес Югонна. — Это произошло у вас на глазах. Зеркало отразило и повторило то, что уже существовало на самом деле, — в данном случае образ моей жены. Кернив показывал графу Цинфелину другую женщину… Женщину, которая страдала по его вине!
Лизерана преклонила перед Гарлотом колени.
— Я обвиняю этого человека в том, что он украл… украл мое детство! Он держал меня в заточении, он пользовался мною для того, чтобы терзать душу Цинфелина! По его вине в слезах зачахли мои родители, и одним только 'богам известно, что сталось с моей доброй няней.
— Я знаю, где она, — подала голос Далесари. — Она жива, и в нашей власти ее освободить… Ее осудили за участие в похищении этой юной девушки, — обратилась Далесари к графу. — Но теперь, когда все разрешилось…
Гарлот поднял руку.
— Мне отвратительно слушать все эти подробности, — проговорил он так, чтобы его голос гремел на все Поля Правосудия. — И я прекращаю суд. Все ясно, и все решено. Преступник сам изобличил себя. Я сожалею лишь об одном: о том, что допустил сюда женщин. Все случившееся — не для их нежных глаз и ушей.
«Да, он идеалист, — опять подумал Югонна, с восторгом глядя на графа. — А это означает, что скоро здесь будут устроены грандиозные празднества по случаю свадьбы Цинфелина. И нам с Далесари не худо бы задержаться. Может быть, осчастливленный юноша вспомнит о тех, кто ему помог, и в свою очередь поможет нам достать хороший корабль…»
