Красавица Миррил, чудовище Миррил - [16]

Колесо попало в выбоину и машину тряхнуло: лежащий на панели обрез (которым Миррил имела счастье снести голову её неудачливому насильнику) сбросило на колени девушки. Стволы, словно преданные звери, прижались, пусть и через грубую ткань походных штанов, к ногам – в надежде получить хоть немного ласки от своего сурового хозяина. Бывшая магиня положила руку на обрез, словно на голову зверя, и погладила его. Если бы в этот момент Дирок не следил за дорогой, то счёл бы её жест весьма сексуальным.

– Дир… – нетвёрдо начала Миррил, – мы едем в ДГР?

– Я же тебе уже говорил, – Дирок всматривался в дорогу и не сразу понял вопроса. – Постой… я ведь тебе ещё этого не говорил. Хотя, только тупица не догадалась бы. Я, знаешь ли, тебя считал очень тупой. Ведь все светловолосые девицы с аппетитными задницами – тупые. Об этом ещё три века назад написал Верховный инквизитор Республики Теней Демиржи Фокрит в монографии «О светловолосых ведьмах «блондинках» и вреде мужчинам ими вызываемом». А ты, кажись, не такая уж и тупая, хотя у меня как-то сломанные часы тоже правильно время показывали, но лишь два раза в сутки…

– Только тупые употребляют столько раз подряд слово «тупой»! – огрызнулась Миррил. – Упоминание учений душевнобольного фанатика и импотента, жгущего в серной кислоте красивых девушек, с которыми у него ничего не получалось – только закрепляет за тобой это звание.

Некоторое время они молчали. Дирок мерно поворачивал рычаги управления, его лицо было самодовольным – конечно же, оттого что колкий выпад задел девушку. Миррил неровно дышала, всеми силами пытаясь не злиться, но не очень-то ей это и удавалось.

Более-менее совладав с собой, Миррил решилась заговорить. Конечно, говорить с этим прыщавым, одноухим и чёрство-сердечным женоненавистником с пигментными пятнами на лысине ей хотелось меньше всего на свете, но ужасная картина возможного будущего всё не переставала маячить перед глазами. Рапс, летающий урод держит за светлые волосы голову, которая ещё не умерла, которая ещё какие-то доли секунды понимает весь ужас, весь кошмар, всю обречённость…

Она решила подойти издалека:

– Дир… Ты мне так и не рассказал, что у тебя с ухом…

Руки телохранителя всё так же хладнокровно сжимали рукояти управления паровой машиной, но непроницаемое лицо дрогнуло. Совсем на чуть-чуть, но изменилось, исказилось гримасой давно пережитой боли и душевных терзаний. А потом вновь сделалось непроницаемым, хладнокровным – как и всегда.

– Ты моя работа, – сухо ответил он. – Ни больше и ни меньше. Такие вещи я обсуждаю лишь с очень близкими людьми… – он немного помедлил. – А поскольку у меня никогда не было близких людей… Я ни с кем этого не обсуждал и не собираюсь!

– Но тогда, в локомотиве ты говорил…

– При чём здесь тот проклятый локомотив? – и вновь непроницаемое лицо наёмника дало слабину, и опять это продлилось какое-то мгновение. – О чём ты вообще говоришь, тупая блондинка?

Миррил опять выдержала сильный бой внутри себя, победила и, глубоко вздохнув, заговорила:

– В локомотиве, когда ты угощал меня сигароттой, что забыл уже?

– При чём здесь эта грёбанная сигаротта к моему уху! – на этот раз Дирок всерьёз вспылил. Даже его удавье терпение небезгранично. Машину качнуло.

– Тише, не надо так злиться, – Миррил откровенно насладилась вырвавшейся наружу слабостью своего мучителя-телохранителя.

– Что тебе известно? – нервно спросил Дирок. – Это твои колдовские штучки? Тебя что, не лишили до конца дара? Да пошла ты вообще!

– Дирок Мистафилиус, ты всё сказал?

– Чего ты добиваешься? Чего?

– Может, заткнёшься и послушаешь? – Миррил начала терять терпение.

– Да я… – губы наёмника шевелились, явно вычерчивая трёхэтажные ругательства, но все они молчаливыми, невысказанными уродцами засыхали в горле.

– Ты носишь с собой пачку сигаротт не просто так, – решила добить его бывшая магиня. – Ты носишь её как воспоминание. Воспоминание о своём суровом отце!

Дирок свернул на обочину и затормозил машину. Медленно повернул бледнее мела лицо (даже его прыщи на лысине побелели) к Миррил и вытаращил на неё глаза.

– Да, отец-деспот отрубил тебе ухо за то, что ты утащил у лавочника пачку сигаротт! С тех пор ты носишь купленные сигаротты с собой, чтобы лишний раз напоминать себе об этом. Тебе мало обрубленного уха – сигаротты ещё лучше освежают память. Тебе кажется, что отец твой был мудрым человеком и наказание вполне приемлемое. А знаешь, что кажется мне? Мне кажется, что твой отец был приличным кобкиным сыном, раз отрубил своему сыну ухо за какую-то паршивую пачку курительных палочек! И ты, я в этом свято уверенна, это прекрасно сам знаешь. И носишь ты эту купленную пачку с собой не потому, что уважаешь поступок отца, а потому что пытаешься оправдать его чудовищную жестокость. Потому что пытаешься изменить то, что изменить уже нельзя…

Дирок глядел на Миррил. Его серые льдины глаз обжигали ненавистью, но в них время от времени проблёскивали огоньки… согласия, что ли?..

Он достал пачку сигаррот и перевёл взгляд на неё. Округлая пластмассовая коробка поблескивала на прорывавшемся сквозь лобовое стекло солнце. На глаза непоколебимого и бесстрашного наёмника, чья рука безжалостно лишала жизни любого, кто становился на пути, накатили слёзы.