Красавица и чудовище - [11]

Почти физическим рывком она вернула себя в настоящий момент и осторожно поставила бокал на камин (ей хотелось разбить его вдребезги). Когда она повернулась лицом к человеку Алэна, она улыбалась, голос ее был беззаботен и даже весел.

— Ну что же! Если я не буду танцевать, то можно и возвращаться.

Он встал и медленно пошел к ней.

— Рад, что вы так думаете. — Он явно не верил ни одному ее слову.

Она прижалась к камину, чтобы не упасть. Она чувствовала себя нечистой, когда он так на нее смотрел. Он заставлял ее стыдиться тонкой, облегающей тело материи и оголенных плеч. Это один из его способов запугивания, — напомнила она себе. Он не имеет в виду ЭТО. Она выпила глоток вина.

— Вы ведь дадите мне время переодеться и упаковать вещи? — Она жестом показала на свою длинную шифоновую юбку и голые плечи — одежду, совершенно не подходящую для трансатлантического перелета.

Он провел бледным языком по своим бледным губам. Он все еще был слишком близко от нее и понял, что происходит в ее душе и что она вцепилась в камин, чтобы не отпрянуть назад. Если бы он дотронулся до нее или сделал хотя бы один шаг в ее сторону, она бы вцепилась ему в лицо и закричала. Но он просто сказал:

— Ну разумеется, — и добавил со значением — Я буду тут за дверью, — повернулся и вышел, плотно прикрыв дверь.

Она стояла, не двигаясь, даже не дыша, пока не услышала звук защелкнувшегося замка. И тогда она оторвалась от камина и выбежала в маленький холл. В какой-то безумный момент ей захотелось закрыть дверь на медную цепочку, но она тотчас же передумала. Он услышит, откроет дверь своим ключом и легко сломает цепочку. А так у нее будет сколько-то времени…

Времени? Для чего? Она не могла думать, пространство сокращалось вокруг нее, стены давили на нее. Выхода не было: заперта в этих комнатах, затем такси и самолет с Коллином, сидящим по ту сторону прохода, потом вечное затворничество в Алэном в окружении холодных, бессердечных людей… Она побежала через комнату, прерывисто дыша и чувствуя, что предметы теряют свои очертания по мере возрастания ее панического настроения. Ее побудил к действию приглушенный деревянной дверью голос Коллина:

— Лиза, осталось пять минут!

— Да, я знаю, Коллин, — крикнула она, рванувшись к окну.

Выбраться! Она должна отсюда выбраться — прямо сейчас!

Окно было старинного образца — подъемное и тяжелое. Она резко дернула, немного приоткрыла его и, поднырнув, распрямилась на своих длинных ногах танцовщицы. И окно внезапно поддалось и мягко открылось полностью. На ее лице от ветра трепетали занавески. Откинув их в сторону, она бросила испуганный взгляд через плечо, потом на страшно узкую стальную сетку и видимую сквозь нее улицу далеко внизу. Ни секунды не колеблясь, она присела, чтобы снять туфли, и вылезла на металлическую решетку, крепко прижимая туфли.

Обычно она до смерти боялась даже небольшой высоты; сегодня же она видела только пожарную лестницу на углу здания. Запасной выход. Выход. Избавление! И снова паника клещами сжала ей грудь и сделала прерывистым дыхание. Она всхлипами проникала ей в горло, в то время как она на руках и коленях пробиралась по узкому карнизу. В конце его были перекладины — между ней и лестницей, ведущей с этого этажа на другой, а за ней — еще лестница. Она ухватилась за поручни, так что волна боли пронзила ее от самых плеч до рук. Они слегка закачались, но места оказалось достаточно — в самый раз! — для того, чтобы ей развернуться и проскользнуть между ними. Он не мог бы пройти этим путем. Но он был сильнее и решительнее, чем она…

Лиза бросила испуганный взгляд на все еще пустой проем окна и вниз. Все поплыло у нее перед глазами, куда-то отступило, затем снова вернулось. Спазм скрутил ей желудок. Она вцепилась в поручни, откинулась назад и отвела глаза от этого страшного пятна, прежде чем страх прикует ее к этому месту; потом зажала в зубах опасно длинную юбку и задом продвинулась к лестнице. Она спускалась по ней, словно в тумане, остановившись на площадке только затем, чтобы надеть туфли, — слабо удивившись, что у нее хватило ума взять их, — и стала спускаться по открытой металлической лестнице.

На первом повороте она посмотрела вверх и в освещенном окно увидела исчезающую светлую голову Коллина. Вид его словно дал крылья ее ногам. Он будет искать и найдет ее, она не сможет убежать от Коллина…

Бежать, бежать, бежать! С каждым шагом по громыхающей лестнице это слово молотом стучало в мозгу — наперегонки с глухо бьющимся сердцем. Она почти чувствовала, как он, взбешенный, спускался за ней по пожарной лестнице, словно черная туча или одеяло, чтобы накрыть и пленить ее, почти слышала, как он с грохотом несся по гостиничной лестнице, чтобы перехватить и поймать ее. Тело ее содрогнулось от внезапного перехода от металлической лестницы к бетонному покрытию тротуара за гостиницей. Она затравленно огляделась вокруг себя, увидела перед собой дверь и отчаянно дернула за ручку, видя в ней только дорогу в темное, безопасное место. В следующее мгновенье она поняла, что дверь заперта, что она приведет ее в гостиницу и прямо… Нет! Она повернулась, снова схватила руками юбку и понеслась вниз по небольшой лестнице к пандусу, поднимавшемуся от служебного подземного гаража. Затем, лавируя между пешеходами и машинами, побежала по тротуару, до самого конца и исчезла в темноте Центрального парка. Парочка, прогуливавшая огромного черного пуделя, в изумлении посмотрела на нее, а потом друг на друга. Швейцар, помогавший даме сесть в такси, озабоченно глядел на промелькнувшее белое платье, быстро исчезающее между деревьев.