Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. - [11]
Динамика судимости за антисоветские преступления, косвенно отражавшая изменения настроений в обществе, показывала, что наибольший рост недовольства продемонстрировал тот класс, на который власти, по обыкновению, возлагали наибольшие надежды. Доля осужденных рабочих в 1957 г. резко выросла и достигла почти 50% от общего количества. Служащие и особенно крестьяне в тот же период демонстрировали, напротив, определенное социальное спокойствие. «Прочие» (единоличники, кустари, лица без определенных занятий) давали устойчиво высокую долю осужденных, непропорциональную их доле в населении страны (см. таблицу 2). В 1957 г. (за другие годы у нас, к сожалению, данных нет) доля маргинальных элементов среди «антисоветчиков» была велика (15,7%). Больше трети из них составляли прежде судимые (39,4%), в основном за общеуголовные преступления. 1,1% были твердыми противниками режима – они уже имели в прошлом судимость за антисоветскую агитацию и пропаганду и после реабилитации вновь попали под суд[59]. Большинство осужденных антисоветчиков представляли не интеллигенцию (растворенную официальной статистикой в расплывчатой категории «служащих»), а народный политический «андерграунд», тех, кого мы во втором разделе книги назвали «бульоном оппозиционности».
Таблица 2. Доля представителей различных социальных групп среди осужденных за контрреволюционные преступления, в %
| Социальные группы | 1954 | 1955 | 1956 | 1957 |
| Рабочие | 33,9 | 30,1 | 32,9 | 46,8 |
| Служащие | 20,3 | 24,9 | 24,1 | 18,3 |
| Колхозники | 16,7 | 18,5 | 13,4 | 9,9 |
| Прочие (крестьяне-единоличники, кустари, лица без определенных занятий) | 29,1 | 26,5 | 29,6 | 25,0 |
Составлено по: ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 5080. Л. 6.
Антисоветской агитацией и пропагандой занимались в основном одиночки (91,3% осужденных), 6% осужденных действовали небольшими группами (по 2-3 человека), 2,7% были объединены в более многочисленные организации. По мнению властей, большинство из них были «злостными антисоветчиками». 62,6% осужденных успевали до ареста совершить «неоднократные действия», после первого же эпизода попадался лишь каждый третий. На самом деле анализ наиболее распространенных в 1956-1957 гг. форм антисоветской активности противоречит этому выводу:
Формы% осужденных к общему числу антисоветской активности осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду
Устные контрреволюционные 57
высказывания
Антисоветские листовки 13
Анонимные и подписанные письма антисоветского содержания
В том числе: анонимные подписанные
Хранение и распространение антисоветской литературы, в том числе дневники, переписанные от руки стихотворения и песни и другие рукописные документы антисоветского содержания
Составлено по: ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 5080. Л. 17-18.
Ясно, что больше половины осужденных (57%) оказались в заключении просто «за разговоры», т.е. никакой целеустремленной антисоветской деятельностью просто не занимались, хотя и были настроены если не враждебно, то по крайней мере критически по отношению к режиму и его политике. Еще 3% «антисоветчиков» составляли наивные люди, решившиеся критиковать власть в открытую, не видя в своем подписанном обращении к начальству никакого криминала. 7,7% были осуждены за «хранение и распространение антисоветской литературы», т.е. в большинстве своем – тоже «ни за что». Сознательными оппонентами власти можно считать только авторов листовок и антисоветских анонимок – 31%.
Другими словами, в середине 1950-х гг. власть все еще демонстрировала ветхозаветное, жестокое, осмеянное еще Салтыковым-Щедриным и расцветавшее в сталинские времена отношение к крамоле. Наказанию подлежали не только поступки, но и сам образ мысли. Полицейские же чиновники, готовые хватать людей за «неправильные мысли», явно испытывали полумистический трепет перед произнесенным Словом, каковое мифологическое сознание наделяет силой заклинания и проклятия.
Что же это было за Слово и какие именно «потрясения основ» оно в себе заключало? 33,7% устных и письменных «высказываний» были общей критикой «советской власти и конституционных принципов социалистического государства (советская демократия, колхозный строй, права и свободы граждан и др.), 13,5% были реакцией на «разоблачение вредных последствий культа личности». Причем власти не отделяли тех, кому эти разоблачения показались недостаточными, от тех, кто полагал их излишними и неправильными. Главное было в том, что и те и другие «высказывались» против воли начальства, уже сообщившего народу о «правильном» образе мысли.
