Крах тирана - [56]

– Выведи отсюда Ибрагим-хана! Если, не дай бог, с ним что-нибудь случится, от великого гнева Надир-шаха сгорит весь Азербайджан!

Но и его брат не успел ничего сделать, потому что был сражен пулей Мусы-Гаджи, попавшей ему в лоб. То же происходило и с другими командирами, пытавшимися спасти своего повелителя.

Ибрагим-хан был еще жив и даже храбро призывал своих воинов растерзать окруживших их горцев. Но страх и смятение, охватившие войско, оказались сильнее его повелений. Когда еще одна пуля попала в Ибрагим-хана, а другая свалила его коня и повелитель оказался поверженным на землю, началось паническое бегство.

Уже не пытаясь никого остановить, Ибрагим-хан поднялся, и тут его пронзила еще одна пуля, посланная предводителем горцев. Хан и тут устоял, но взор его помутился. Он прислонился к дереву и едва слышно попросил глоток воды. Когда дербентский минбаши Алиханбек нашел воду и поднес чашу Ибрагим-хану, тот закрыл глаза и упал замертво.

По ущелью эхом пронесся победный крик, как будто все видели смерть своего заклятого врага. А затем горцы с кличем: «Да умрут наши враги!» – смертоносной лавиной ринулись на кызылбашей.

Началась беспощадная сеча, горцы вымещали на оцепеневших врагах всю свою ненависть к завоевателям.

Небо очистилось от облаков, и луна засияла еще ярче, будто помогая горцам исполнить их священный долг. Это была ночь мести за гибель мирных людей, за раздавленных под копытами коней младенцев, за поруганную честь сестер и дочерей, за горькие слезы матерей, за погибших друзей и братьев, за сожженные аулы, за обагренную невинной кровью родную землю.

Войско Ибрагим-хана было разбито наголову. Тех, кто успел вырваться из страшного ущелья, встретили воины Муртазали, которые беспощадно уничтожали остатки войска, считавшего себя непобедимым. Еще не вступавшие в битву отряды кызылбашей бежали без оглядки, побросав оружие и снаряжение. Горцы преследовали их по пятам, не давая опомниться. Остатки войска Ибрагим-хана отступали так поспешно, что не стали даже сворачивать к мосту, а бросались в воды Куры, где многие и утонули. Но и тем, кто перебрался на другую сторону, еще грозила гибель от преследователей и восставших вокруг крестьян. Сарбазы устремились к Араксу, где немалое их число стало пищей для рыб. Из огромного войска Ибрагим-хана уцелело всего две тысячи человек.

Победителям достались огромное количество оружия, военного снаряжения, обозы и артиллерия, оставленные Ибрагим-ханом в построенной им новой крепости. А Муса-Гаджи срубил древко над бывшим шатром Ибрагим-хана и снял с него знамя со львом. Этот трофей он решил отвезти в Андалал.

Муртазали со своим отрядом, к которому примкнуло множество пылающих местью дагестанцев и азербайджанцев, вошел в Ширван и захватил Шемаху.

Вскоре прибыл и сам Сурхай-хан. Забрал казну бежавшего шахского правителя, назначил править Шемахой своего приближенного Карат-бека и вернулся в Кумух. Другая часть восставших во главе с джарцами осадила Баку. Город был на грани падения, когда бакинский беглербег обратился за помощью к адмиралу русского флота, стоявшего в Бакинской гавани. Следуя букве договора с Персией, беглербегу прислали пушки и пушкарей, которые и помогли снять осаду.

Горцы отошли, а в стане каджаров начались распри. Каждый валил вину за поражение друг на друга, и все с ужасом ожидали, какими бедствиями падет на их головы гнев сурового Надир-шаха. От их былого единства не осталось и следа. Сильно поредевшие отряды ушли зализывать раны туда, откуда явились.

Повсюду праздновали победу над сильным врагом.

Затем наступили печальные дни – горцы хоронили погибших товарищей, которых было немало.

Тело убитого Ибрагим-хана было перенесено в разрушенный кызылбашами Джар и брошено у древней чинары, чтобы все могли видеть, чем обернулся наглый ультиматум хана свободным горцам. Люди плевали на труп спесивого захватчика и требовали сжечь его, что боли в глазах, но о приближении кызылбашей они узнали по шуму.

В разоренные аулы начали понемногу возвращаться люди, чтобы в который раз восстановить свои очаги.

Вскоре от кызылбашей явились посланцы. Теперь они вели себя весьма учтиво и смиренно просили отдать им тело их господина.

Предводители горцев посовещались, и Ибрагим-Диванэ ответил послам:

– Шестнадцать наших людей уже давно томятся в застенках тюрьмы Тебриза. Верните их нам, и мы отдадим тело Ибрагим-хана.

Эти шестнадцать человек ранеными попали в плен, когда на Джар напал сам Надир-шах.

Муса-Гаджи хотел было добавить к требованию выдать пленных и свою невесту, но вовремя одумался. Каждый, кто был с ним рядом, мог назвать сестру, дочь или такую же невесту, которые оказались в руках врагов.

Кызылбаши сказали, что доложат об этих условиях своему начальству и вернутся с ответом. Но через день вместо посланцев от каджаров доставили письмо. В нем говорилось: «Без разрешения нашего великого падишаха мы не можем выдать заключенных, но если согласитесь взять золото, равное весу тела Ибрагим-хана, на этом и договоримся».

– На этом мы не договоримся, – твердо сказал Ибрагим-Диванэ, прочитав письмо перед советом предводителей.