Крах тирана - [47]

И пока Сен-Жермен искушал Фирузу все новыми сокровищами, явился посланец Мухаммад-шаха со связкой ключей. Поцеловав ковер у ног Надир-шаха, он сообщил:

– Мухаммад-шах имеет счастье передать вашему величеству: «Я никоим образом не поскуплюсь жизнью и имуществом для счастливого государя. Имеется одна сокровищница, в которой из поколения в поколение хранятся наши женские платья, украшенные драгоценными камнями. Если справедливое шахиншахское решение остановится на том, чтобы вынести их, я прошу вас приказать нескольким своим личным ходжам при конфискации навьючивать их таким образом, чтобы взгляд посторонних людей не падал на них, дабы оградить нас от позора, унижения и бесчестья».

– Откройте! – велел Надир-шах, надеясь что наряды шахинь не оставят равнодушной и горянку.

Они и в самом деле были изумительно красивы, но Фируза не стала ничего брать. Раздосадованный Надир-шах велел запереть гардероб, а ключи отослать обратно.

Фируза пошла дальше и вдруг увидела то, что ей было нужно – небольшой кинжал. Своим великолепным убранством он больше походил на женское украшение, чем на оружие. Но клинок, наполовину вынутый из ножен, красноречиво свидетельствовал, что он мог быть использован и по своему истинному назначению. Взять кинжал под столькими взглядами Фируза не решалась и сделала вид, что ей понравился браслет, покрытый замысловатым узором из бирюзы и самоцветов.

Надир-шах облегченно вздохнул и одобрительно оглянулся на Сен-Жермена. Француз хотел было продолжить свои речи, чтобы закрепить успех, но тут, гремя доспехами, в сокровищницу явился бледный начальник стражи. Коснувшись рукой ковра, он растерянно сообщил:

– Мой повелитель, в городе вспыхнул бунт!

Услышав долгожданную весть, Надир-шах едва сдержался, чтобы не воскликнуть: «Наконец-то!». Вместо этого он спокойно сказал:

– Всегда найдется кучка подстрекателей, чтобы сбить с толку невежественный народ. – Затем воздел руки к небу и провозгласил: – Аллах свидетель, я хотел мира и спокойствия. Но, если они вышли из повиновения, мой долг – покарать бунтовщиков и восстановить порядок!

Пока остальные испуганно смотрели на шаха, Фируза взяла кинжал и спрятала его под чадрой. Он был ей очень нужен. Если не для шаха, так для себя.

Надир подошел к окну и увидел, что над городом поднимаются черные клубы дыма.

– Повелевай, мой господин, – ждал распоряжений визирь. – Эта чернь идет на дворец! Среди них не только индусы, но и мусульмане!

– Введи в город войска и сделай то, что надлежит делать с бунтовщиками! – приказал Надир-шах.

Глава 22

Все началось с того, что расквартированные в городе сарбазы Надир-шаха зарезали корову, бродившую у казармы. Индусы, которые почитали коров священными животными и не употребляли даже их молока, бросились на персиян с палками и камнями. Те ответили залпами из своих фитильных ружей.

В городе начались волнения, разгневанных делийцев возглавили знатные горожане и скрывавшиеся в городе афганцы. Вскоре собралась огромная толпа, которая разгромила казарму и убила много шахских воинов. Осмелевшие делийцы перебили стражу тюрьмы, где содержались пленные индийские генералы, и освободили их. Те содержались довольно сносно, проводя время в обществе женщин и вина, и в тот день были навеселе. А оказавшись на воле, один из генералов вдруг закричал:

– Победа! Победа! Шах Мухаммад заколол Надира кинжалом!

Ободренный разнесшимся слухом, поднялся весь Дели. Но к тому времени в город вошли пехотные части персидского войска, и началось кровопролитное побоище. Разъяренные отряды шаха огнем и мечом сметали кварталы, в которых началось восстание.

Тем временем торговцы, собравшиеся на большом крытом рынке, тоже бросились на сарбазов шаха. Но те плотными рядами преградили путь восставшим. Осыпая их стрелами и пулями, они сдерживали натиск разъяренной толпы. Опасаясь, что индусы вот-вот прорвутся, десяток сарбазов с мешками пороха взобрались на крышу рынка, рассыпали порох и подожгли его в разных местах. Пламя мгновенно охватило деревянное строение, и несчастные индусы горели, не находя выхода и крича: «Рам! Рам!». Тысячник, руководивший побоищем, кричал им сквозь стену огня:

– Вы сжигаете своих покойников, так узнайте, каково им приходится в огне!

Затем по приказу шаха в город ворвалась конница, стоявшая лагерем под Дели. Бои шли повсюду, но скоро стало ясно, что силы не равны. Началась беспощадная резня, в которой не жалели ни стариков, ни детей. Женщины были самой желанной добычей: обобрав несчастных, одних убивали, других обращали в рабынь и уводили с собой. Жители Дели не находили спасения даже в храмах, многие из которых были разрушены или сожжены.

Калушкин и Сен-Жермен наблюдали за происходящим с высоких стен Красного форта. Когда кровавая расправа перекинулась на центральные кварталы, Сен-Жермен не выдержал:

– Но ведь там много невиновных!

– Вы полагаете, им нужны виновные? – с горечью ответил Калушкин. – Им нужно золото.

– Но это против правил, мсье! – возмущался Сен-Жермен.

– Какие уж тут правила… – махнул рукой Калушкин. – Видели бы вы, что он творил на Кавказе. Разве что сами горы уцелели, когда он со своим воинством на несчастные аулы кинулся.