Крах тирана - [25]

– Рано еще бревна класть, – покачал головой Чупалав.

– Если мы сегодня закончим последнюю стену, завтра можно и перекрыть, – предложил Муса-Гаджи.

– Зачем так спешить? – удивился Чупалав. – Что люди скажут? Не успел гость приехать, а его уже работать заставляют.

– Что это с тобой? – усмехнулся Муса-Гаджи, снимая черкеску и закатывая рукава рубахи. – Если бы мы боялись того, что скажут люди, тебе бы не для кого было строить дом.

– Хотя бы отдохни с дороги, – уговаривал Чупалав. – Расскажи, как там, дома?

– Расскажу, – пообещал Муса-Гаджи, поднимая большой камень и ставя его на подходящее место. – Работы тут хватает, так что успею рассказать, что было и чего не было.

Работа пошла быстрее, и теперь им помогала Аминат.

– Позови лучше детей, – сказал жене Чупалав. – Каждый должен заниматься своим делом.

– Пусть покатаются, – улыбался Муса-Гаджи. – Я ведь помню, как ты первый раз дал мне прокатиться на своем коне. Я чувствовал себя таким героем!

– Я сама справлюсь, – поддержала Мусу-Гаджи Аминат. – Им тут и поиграть толком не с кем.

Муса-Гаджи рассказал Чупалаву, что родители его живы и здоровы, в ауле все спокойно. Ничего плохого не случилось, кроме того, что приезжал Шахман с удивительными товарами и расписывал, как хорошо будет горцам, если они примут сторону Надир-шаха.

– Этого мерзавца? – возмутился Чупалав, хорошо знавший, что собой представляет владыка Персии, и хорошо помнивший, что творили его вояки.

– Разговоры Шахмана людям не понравились, – продолжал Муса-Гаджи.

– А Шахман – что? – спросил Чупалав.

– Его дела теперь плохи, – сообщил Муса-Гаджи. – Его изгнали из Андалалского общества.

– И куда же он делся?

– Не знаю, – ответил Муса-Гаджи, начиная новый ряд. – Может, к шаху подался.

– Надо было вообще убить предателя, – с тревогой в голосе сказал Чупалав, начав обтесывать новый камень. – Народ должен быть как стена: чтобы ни одного камня нельзя было вынуть. Иначе все может рухнуть.

Они трудились до позднего вечера и устали так, что даже хинкал, приготовленный Аминат, валился у них из рук.

Муса-Гаджи принялся за дело на рассвете, пока Чупалав еще спал. Проснувшись и обнаружив Мусу-Гаджи почти заканчивающим стену, Чупалав был смущен и озадачен:

– Что с тобой? – спросил он. – Куда ты так торопишься?

– Никуда, – ответил Муса-Гаджи, хотя было заметно, что он что-то недоговаривает.

– Меня не проведешь, – улыбнулся Чупалав. – Говори, в чем дело?

– Бревна положим – потом скажу, – загадочно произнес Муса-Гаджи.

– Ну, как знаешь, – сказал Чупалав и тоже взялся за дело.

К вечеру бревна стояли на месте.

За ужином Муса-Гаджи по-прежнему загадочно улыбался, а Чупалав ждал, когда же друг, наконец, откроет ему причину своего приезда.

– Ну давай, выкладывай, – не выдержал Чупалав.

Но Муса-Гаджи все тянул, не решаясь начать, пока Аминат не прыснула со смех у.

– Что тут непонятного? Жениться он хочет!

– А ты откуда знаешь? – удивился Чупалав, поглядывая то на жену, то на друга.

– По глазам вижу.

– Правда? – подступал к другу Чупалав. – На ком?

– Ну, есть одна девушка, – признался Муса-Гаджи, густо покраснев.

– Это ты правильно решил, – одобрил Чупалав. – Только смотри, чтобы родители были согласны, а то…

– А то стану твоим соседом? – улыбнулся Муса-Гаджи. – Я не против.

– Так согласны или нет? – допытывался Чупалав.

– Вроде согласны, – сказал Муса-Гаджи. – Вот я и хотел тебя попросить, чтобы…

– Да говори толком, – подбадривал его Чупалав. – В чем дело? Не красть же ее, если и родители согласны?

– Чупалав, будь моим сватом, – выпалил Муса-Гаджи.

– Сватом? – растерялся Чупалав. – Никогда сватом не был, но если нужно…

– Очень нужно. Лучшего свата мне не найти, – убеждал Муса-Гаджи.

– Только… – замялся Чупалав. – Ты же знаешь, я не могу ехать в Согратль. Отец меня еще не простил. Некрасиво будет…

– Туда ехать не надо, – успокоил его Муса-Гаджи.

– Куда же тогда?

– В Джар! – выпалил Муса-Гаджи.

– В Джар? – почесал затылок Чупалав.

– У тебя в селе что, невест не осталось? – удивилась Аминат. – Что один, что другой – по чужим селам жен ищут.

– Так уж нам Аллах определил, – оправдывался Муса-Гаджи. – Хотя она, невеста моя, тоже почти согратлинка.

– Чья же она дочь? – спросил Чупалав.

– Мухаммада-Гази, – ответил Муса-Гаджи. – Оружейника.

– Наш человек, – кивнул Чупалав. – И мастер хороший. То-то, помню, ты на нее поглядывал.

– Она красивая? – любопытствовала Аминат.

– Ну, в общем… – замялся Муса-Гаджи. – Почти как ты.

– Красивая, красивая, – подтвердил Чупалав. – У них в роду все красивые.

– Так ты поедешь со мной? – спросил Муса-Гаджи.

– А когда надо? – размышлял Чупалав.

– Чем скорее, тем лучше, – сказал Муса-Гаджи. – Говорят, там неспокойно.

– А как же дом? – напомнила Аминат.

– Вернемся – я помогу достроить, – пообещал Муса-Гаджи.

– Никуда твоя невеста не денется от такого джигита, – уверяла Аминат. – Вот достроим дом, и поедете.

– Мы быстро! – убеждал Муса-Гаджи. – Туда и обратно. За неделю обернемся.

– За неделю? – усомнился Чупалав.

– А если дожди пойдут, а дом без крыши? – волновалась Аминат.

– Успеем! – обещал Муса-Гаджи. – И крышу накроем, и ворота поставим.

– Ну, если надо… – пожал плечами Чупалав.