Крах СССР - [134]
В США были работы, в которых пытались обсчитать хозяйство семьи в рыночных категориях — как если бы члены семьи перешли на отношения купли-продажи с эквивалентным обменом. Оказалось, и об этом говорилось с удивлением, как об открытии, что семья жить бы не смогла — все услуги были столь дороги, что никто их оплатить бы не смог.
Самое странное было в том, что в семейном хозяйстве возникала энтелехия (системное качество) в крупном размере. Сумма оборота была не нулевая, в семье все получали большие деньги как бы из ничего — бесплатный синергический эффект.
Одним из важных аргументов в этих нападках на систему планирования был тезис о якобы избыточном производстве ресурсов как фундаментальном дефекте плановой экономики. Этот тезис вошел, в действительности, в самое ядро всей доктрины подрыва легитимности советского строя и затем подрыва самого хозяйства СССР и оставшихся от него «независимых» республик. Ведь вслед за атаками на какую-то «избыточную» отрасль (производства стали, тракторов, энергии и т. п.) или даже параллельно с этими атаками принимались политические решения по подрыву этих отраслей.
Это совершенно дикое в своей иррациональности стремление уничтожить отечественную промышленность было присуще всей реформаторской элите, она действовала как «партизанский отряд» в тылу врага. В важной перестроечной книге В.А. Найшуль пишет: «Чтобы перейти к использованию современной технологии, необходимо не ускорить этот дефектный научно-технический прогресс, а произвести почти полное замещение технологии по образцам стран Запада и Юго-Восточной Азии. Это возможно достичь только переходом к открытой экономике, в которой основная масса технологий образует короткие цепоч-; ки, замкнутые на внешний рынок. Первым шагом в этом направлении может стать привлечение иностранного капитала для создания инфраструктуры для зарубежного предпринимательства, а затем — сборочных производств, работающих на иностранных комплектующих» [120].
Как раз когда в Москве в 1991 г. обсуждался закон о приватизации, в журнале «Форчун» был опубликован большой обзор о японской промышленной политике. Там сказано: «Японцы никогда не бросили бы нечто столь драгоценное, как их промышленная база, на произвол грубых рыночных сил. Чиновники и законодатели защищают промышленность, как наседка цыплят». Японцы поступали разумно, а советская интеллигенция аплодировала тем, кто планировал, уничтожение отечественной промышленности.
В СССР с начала перестройки велась интенсивная кампания по дискредитации советской промышленности в целом, как системы. После 1991 г. была открыто провозглашена программа деиндустриализации— небывалая в истории операция по возвращению научно-промышленной державы в состояние слаборазвитости. Видимо, это решение было навязано правящими кругами США команде Горбачева и правительству постсоветской РФ, подрядившимся уничтожить СССР как страну, экономику, культуру. Но ведь это было равнодушно, а то и с одобрением встречено многомиллионной научно-технической интеллигенцией СССР! Вот где надо искать причину краха советской системы — ее интеллигенцией овладела воля к смерти.
После запуска первого советского спутника влиятельный американский обозреватель У. Липпман написал: «Немногие посвященные в эти дела и способные понимать их говорят, что запуск такого большого спутника означает, что Советы находятся далеко впереди этой страны [США] в развитии ракетной техники. Это их лидерство не может быть объяснено некоей удачной догадкой при изобретении устройства. Напротив, оно свидетельствует о наличии в СССР множества ученых, инженеров, рабочих, а также множества высокоразвитых смежных отраслей промышленности, эффективно управляемых и обильно финансируемых» [98]. Он написал именно о советской науке и промышленности как о великолепной системе, замечательном творении нашей цивилизации. И эту систему уничтожили на наших глазах. В это надо вникнуть.
Сопротивление курсу на ликвидацию плановой системы было подавлено, в том числе и «культурными средствами», т. е. внедрением в сознание мифа об избыточности ресурсов в хозяйстве, которое якобы «работает само на себя». «Шестидесятник» А. Адамович активно вел кампанию по дискредитации советского хозяйства. Он, например, так проклинал промышленность: «Абсурдный процесс производства ради производства. Когда все больше стали выплавляется для строительства машин по выплавке стали, а народу и умыться, нечем. В десять, что ли, раз больше, Юрию Черниченко это лучше знать, выпускается тракторов, комбайнов, а сельскохозяйственную продукцию покупаем» [4, с. 341]. Это, на первый взгляд, — примитивная глупость, но ее принимали с аплодисментами, не вдумывались.
Слишком большая часть интеллигенции приняла и миф, и логику, которые лежали в основе этой программы. Это видно из того, что в пропаганде таких стереотипных мифов, выработанных в идеологических лабораториях перестройки, с энтузиазмом приняли участие интеллектуалы из, казалось бы, разных политических лагерей.
