Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр», 1941–1942 - [12]

.

На следующий день, когда фон Бок готовился наконец-то отправиться в Позен (Познань), он получил сообщение от личного адъютанта Гитлера, полковника Рудольфа Шмундта, который просил его явиться к Гитлеру. Заседание у Гитлера продлилось почти час.

«Фюрер был радушен и выразил радость, узнав о моем хорошем самочувствии. В контраст вчерашнему пессимизму в ОКХ, он говорил о русском поражении как о заведомо свершившемся факте. Я отметил, что мы сможем разгромить русских, но будет трудно заставить их заговорить о мире. Фюрер ответил, что мы находимся в отличном военном и экономическом положении и что если русские продолжат сопротивление после потери Украины и Москвы, мы с легкостью проделаем путь и до Сибири. «И тем не менее, – сказал я ему, – мы должны быть готовы к изменениям». Гитлер остро ответил: «Они решат, что их накрыл ураган, я убежден в этом!» Как и на прошлых встречах с фюрером, я заметил, что его отношение может быстро меняться от теплого и дружественного к холодному и подозрительному и обратно… Мы тепло распрощались, и он пожелал мне удачи в Позене»¹⁹.

Фон Бок покинул Берлин рано утром 3 февраля. На железнодорожном вокзале в Позене (Познани) он увидел, что к его приезду готовился целый прием. В нем участвовали Артур Грейзер, гауляйтер (областной руководитель) гау Вартеланд (чьей столицей был Позен), а также мэр города, некоторые другие гражданские представители и все генералы, около двухсот, которые были приписаны к группе армий «Центр» фон Бока. Присутствовали почетный караул и военный оркестр. Оркестр сыграл «Славу Пруссии», любимый марш фон Бока. Гауляйтер Грейзер, фельдмаршал фон Клюге, генерал-полковники Адольф Штраус, Хайнц Гудериан и Герман Гот и несколько других высших военачальников произнесли по короткой приветственной речи. Фон Бок был польщен, хотя в этих обстоятельствах он предпочел бы менее пышную встречу. Но он поблагодарил каждого и воспользовался случаем, чтобы призвать своих слушателей приложить все усилия в эти предстоящие славные, но непростые дни²⁰.

В Позене (Познани) фон Бок приступил к восстановлению своего статуса командующего. Первые несколько дней он проводил долгие часы за столом, изучая горы донесений. Фон Бок совещался с подчиненными командирами и штабными офицерами, одобрял учебные занятия по картам и военно-штабные игры, проводимые в корпусах и дивизиях в ходе подготовки к предстоящему наступлению. И занимал себя большим числом технических деталей и вопросов, связанных с гигантским личным составом, насчитывающим миллион человек. Среди постоянно наведывавшихся в штаб фон Бока людей в дни после его приезда был молодой офицер из Главного командования сухопутных войск (ОКХ), который назвался полковником Хорстом Ратке. Под видом конфиденциального обсуждения с фон Боком вопроса личного характера он попросил о приватном разговоре, и фон Бок просьбу выполнил. После предварительных слов Ратке заявил, что представляет группу офицеров ОКХ, которые убеждены, что Германии нельзя начинать войну против Советской России, пока Англия продолжает воевать, и что некоторые старшие офицеры ОКХ организовали заговор с тем, чтобы осуществить coup d’etat[21] в Берлине и тем спасти Германию от катастрофы. Полковник просил фон Бока присоединиться к заговору. В ответ фельдмаршал разгневался и немедленно выставил Ратке, заявив, что совершенно недопустимо даже обсуждать подобные вещи²¹. Насколько теперь известно, вплоть до самого конца войны фон Бока больше не донимали участники каких-либо антигитлеровских заговоров.

В течение февраля и начала марта 1941 года фон Бок контролировал приготовления к предстоящему наступлению. За этот период он постарался хоть раз посетить каждую из своих дивизий, которых было больше пятидесяти. Он совещался с командующими армий, корпусов и дивизий; инспектировал полки и батальоны; разговаривал с рядовыми, фельдфебелями и унтер-офицерами. Он с удовольствием отмечал, что боевой дух в основном находится на высоком уровне, хотя несколько солдат осмелились доложить своему фельдмаршалу, что имели место сокращения пайков. Фон Бок проинструктировал своего офицера по снабжению генерал-майора Людвига Кюблера[22] определить, какие меры можно принять, и, к своему неудовольствию, услышал, что ОКХ запланировало даже дальнейшее сокращение дневного пайка. «Меня одолевают сомнения, – писал фон Бок. – Если уже сейчас сокращают пайки, что случится, когда мы войдем в глубь России, далеко от наших баз снабжения?»²² И снова, как и во время прошлой Западной кампании, фон Бок начал жаловаться в Главное командование сухопутных войск по этой и другим причинам, но предотвратить сокращение поставок продовольствия и другого жизненно необходимого снабжения в свою группу армий ему не удалось.

Пока проходило множество военно-штабных игр и учебных занятий по карте, фон Бок обычно решал споры между своими упрямыми подчиненными командирами, видя необходимость утвердить свой авторитет командующего группой армий. Однажды командующий 9-й армией Штраус и командующий 3-й танковой группой Гот вступили в жаркую дискуссию во время совещания в штабе фон Бока по вопросу координации действий пехоты и танков. Гот резко оспаривал закрепление пехотных дивизий за его танковой группой в предстоящем наступлении. Он доказывал, что это замедлит его продвижение вперед. Штраус занимал противоположною позицию, заявляя, что базовый принцип командного единства будет нарушен, если Гот будет управлять только танковыми силами без поддержки пехоты.