Крах однополярного мира - [15]

Говоря о «невесть как», мы ничуть не преувеличиваем. Хотя «первый звоночек» об этом прозвучал ещё 10 лет назад, во время южноосетинского конфликта, названного «войной 08.08.08». Тогда — впервые за двадцатилетие с конца 80-х годов! — США и их союзники не смогли обеспечить победу своих военно-политических протеже в лице Грузии Михаила Саакашвили. Этому событию вроде бы никто не придал особого значения, но на самом деле оно во многом определило и сценарий глобального финансово-экономического кризиса после банкротства Lehman Brothers 15 сентября 2008 года, и избрание Барака Обамы 44-м президентом США, и смену вектора политики официального Вашингтона на открытую конфронтацию с Россией.

Впрочем, президентство Дмитрия Медведева во многом затормозило этот процесс, поскольку Россия в военно-политическом и финансово-экономическом отношениях продолжала в глазах Запада выглядеть «рычащей вошью»: слабой, отсталой, не представляющей какой-либо системной и даже актуальной опасности для «империи доллара» и в целом прозападной — особенно после голосования в ООН по Ливии, открывшем возможность свержения Муаммара Каддафи.

Впрочем, осенью 2011 года Путин уже не внял предостережениям американских и британских «партнёров», приняв решение вернуться в Кремль. Что вызвало с их стороны целый комплекс политических и экономических акций, направленных против «путинской России»: от «болотных» протестных акций зимой 2011/12 года до «закона Магнитского» (декабрь 2012 года) и начала украинского «евромайдана» (ноябрь 2013 года). В промежутке между двумя этими событиями США весной 2013 года пришлось отказаться от массированных ударов по Сирии, которые планировалось нанести под предлогом наличия у правительства Башара Асада химического оружия.

«Вторым звонком» стало воссоединение с Россией Крыма, «третьим» — уже упомянутая выше операция российских ВКС в Сирии, которая началась 30 сентября 2015 года. Но всё это, в отличие от «великолепной шестёрки», не представляло непосредственной угрозы для самих США, хотя существенно ограничивало возможности U.S.Force по «проекции силы» в любую точку нашей планеты. Теперь же речь шла о переходе России от военно-стратегического паритета с Америкой к военно-стратегическому превосходству над ней. Что, в сочетании с укреплением политического союза Москвы и Пекина, создавало совершенно новый «пейзаж» международных отношений, условно называемый сейчас «многополярным миром». Насколько этот термин может соответствовать реальности — отдельный вопрос, который будет специально рассматриваться ниже.

Во всяком случае, выступая 27 августа 2018 года на 140-й конференции Ассоциации Национальной гвардии в Новом Орлеане, глава Северного командования Вооруженных сил США и Командования воздушно-космической обороны Северной Америки генерал Терренс О'Шонесси заявил буквально следующее: «Раньше мы думали, что находимся в (военной. — авт.) безопасности, окруженные океанами и дружественными странами на севере и на юге, однако сейчас ситуация меняется, наши противники уже в состоянии протянуть руку и дотронуться до нас… Это означает, что нам нужно фундаментально переосмыслить систему национальной обороны, необходимо знать, как мы будем защищаться от равного по силе противника». Начальник штаба ВВС США генерал Дейв Голдфейн высказался ещё более откровенно: «Вероятно, нам опасно считать нашу территорию убежищем». Ранее председатель Стратегического командования Вооруженных сил США генерал Джон Хайтен на июньских слушаниях в сенатском комитете по вооруженным силам признал, что сейчас у Америки «нет никакой защиты, которая могла бы предотвратить применение такого (гиперзвукового российского. — авт.) оружия против нас».

В этой ситуации перед США стоят две основные проблемы. Первая — невозможность преодолеть возникшее отставание: а) без смены приоритетов сложившейся структуры бюджета Пентагона и б) даже в случае такой смены восстановление хотя бы паритета в обозримой перспективе займёт минимум 15–20 лет, а если всё это время Россия и Китай будут работать в «штатном режиме», продолжая развивать свои военные технологии, — то и гораздо большее время, что вызывает необходимость «достижения победы над Россией невоенным путём», по типу «перестройки/рыночных реформ» 1985–1999 годов. А вторая проблема связана с тем, что все западные спецслужбы, включая американские, необъяснимым образом «проспали» этот российский рывок, что свидетельствует о катастрофическом состоянии всей системы управления «коллективным Западом».

Ведь реализация данных проектов, по расчётам, должна была обойтись России в сумму, эквивалентную не менее чем 3 трлн. долл., а полный цикл их разработки — занять от 15 до 20 лет, причём большая часть всего процесса должна была каким-то чудом (здесь «цену вопроса» просто невозможно подсчитать обладая только внешними данными) оказаться вне поля зрения разведывательных служб зарубежных «партнёров» Кремля. Учёт всех этих моментов делает неизбежным вывод о том, что у Российской Федерации, как государства, объективно не имелось ни средств, ни возможностей для реализации подобного проекта исключительно собственными силами. Следовательно, необходимая финансовая и организационная помощь была оказана России извне, а способных на это глобальных «центров силы» в современном мире не так уж и много.