Крах нацистской империи - [42]

В июне 1939 года, когда над Европой сгущались грозовые тучи, Квислинг воспользовался своим присутствием в Любеке на конференции нордического общества, чтобы заручиться у Розенберга чем-то большим, чем просто идеологическая поддержка. Согласно конфиденциальным докладам Розенберга, оглашенным на Нюрнбергском процессе, Квислинг предупреждал его об угрозе установления английского контроля над Норвегией в случае войны и о тех преимуществах, которые получит Германия, если оккупирует ее. Квислинг просил о солидной материальной помощи для своей партии и печати.

Розенберг, большой мастак составлять меморандумы, тут же подготовил их трем адресатам — Гитлеру, Герингу и Риббентропу, однако эти три высших нацистских сановника, по-видимому, проигнорировали их — никто в Германии не воспринял слишком серьезно «официального толкователя» нацистской философии. Сам же Розенберг в лучшем случае был в состоянии организовать в августе двухнедельные курсы для двух-трех десятков штурмовиков Квислинга.

В течение первых месяцев войны адмирал Редер — так он утверждал на Нюрнбергском процессе — не имел никаких контактов с Розенбергом, которого едва знал, а о Квислинге вообще ничего не слышал. Однако сразу после вторжения русских в Финляндию Редер начал получать донесения от своего военно-морского атташе в Осло капитана Рихарда Шрайбера о нависшей над Норвегией угрозе высадки западных союзников. 8 декабря, напомнив Гитлеру об этих донесениях, он прямо заявил ему: «Очень важно оккупировать Норвегию».

Вскоре после этого Розенберг направил адмиралу Редеру меморандум (без указания даты) «относительно визита тайного советника Квислинга из Норвегии». Норвежский заговорщик прибыл в Берлин, и Розенберг считал, что следовало бы сообщить Редеру, кто такой Квислинг и чего он хочет. По словам Розенберга, у Квислинга было много сочувствующих среди высокопоставленных офицеров в норвежской армии. В качестве доказательства Розенберг показал письмо, полученное недавно от полковника Конрада Сундло, командира в Нарвике, который характеризовал норвежского премьер-министра как болвана, а одного из ведущих министров как старого пьянчугу и заявлял о готовности «рискнуть своей шкурой ради национального восстания». Позднее полковник Сундло рисковать шкурой, чтобы защитить свою страну от агрессии, не пожелал.

По сути, Розенберг информировал Редера о наличии у Квислинга плана подготовки заговора. Это, должно быть, дошло до чуткого уха в Берлине, ибо он был скопирован с варианта австрийского аншлюса. В Германии некоторое число штурмовиков Квислинга в ускоренном порядке стали натаскивать нужному ремеслу «опытные и неустрашимые национал-социалисты, практиковавшиеся в проведении подобных операций». Их ученики, вернувшись в Норвегию, должны были захватить стратегические пункты в Осло, в то время как германский военно-морской флот с контингентами германской армии намеревался высадиться в заранее условленном месте за пределами Осло в ответ на специальное обращение нового норвежского правительства.

Это была все та же тактика аншлюса, а в роли Зейсс-Инкварта на сей раз выступал Квислинг.

«Квислинг не сомневается, — добавлял Розенберг в своем меморандуме, — что такой переворот… будет встречен с одобрением в тех частях армии, с которыми он имеет теперь связь… Что касается короля, то, по его мнению, он воспримет это как fait accompli»[38]

Оценка Квислинга относительно численности немецких войск, необходимых для проведения операции, совпала с оценкой немецких специалистов.

11 декабря адмирал Редер встретился с Квислингом. Встречу организовал Розенберг при помощи некоего Вильяма Хагелина, норвежского бизнесмена, который по роду своей деятельности большую часть времени проводил в Германии и выполнял роль главного связного у Квислинга. Хагелин и Квислинг наговорили Редеру кучу всякой всячины, и адмирал добросовестно занес все это в конфиденциальные военно-морские архивы.

«Квислинг сообщил… английский десант планируется поблизости от Ставангера, а Кристиансанн предполагается использовать как возможную английскую базу. Деятельность нынешнего норвежского правительства, как и парламента, да и вся внешняя политика находятся под контролем хорошо известного еврея Хамбро (Карл Хамбро, президент стортинга, большой друг Хор-Белиша)… Опасности, возникающие для Германии вследствие английской оккупации, были рассмотрены во всех деталях…»

Чтобы опередить англичан, Квислинг предлагал предоставить «в распоряжение германских вооруженных сил необходимые базы. По всему побережью на важных участках (железные дороги, коммуникации, почты) с этой целью уже подкуплены влиятельные люди». Он и Хагелин прибыли в Берлин; чтобы четко определить отношения с Германией в будущем… Желательно провести совещания для обсуждения совместных действий, перевода войск в Осло и т. д.

На Нюрнбергском процессе, давая показания, Редер утверждал, будто все это произвело на него большое впечатление и он объяснил своим собеседникам, что посоветуется с фюрером и сообщит им о результатах. Он сделал это на следующий день на совещании, где присутствовали Кейтель и Йодль. Главнокомандующий военно-морскими силами (его доклад на этом совещании был обнаружен среди других захваченных документов) информировал Гитлера, что Квислинг произвел на него «благоприятное впечатление». Затем он изложил в общих чертах основные предложения норвежцев, отметив «прочные связи Квислинга с офицерами норвежской армии» и его готовность «взять на себя функции правительства посредством политического переворота и просить Германию о помощи». Все присутствовавшие согласились с тем, что английская оккупация Норвегии не может быть допущена, однако Редер вдруг начал осторожничать, указав, что немецкая оккупация, «несомненно, столкнулась бы с сильным английским противодействием… а немецкий флот еще не готов справиться с английским в течение более или менее длительного времени. В случае оккупации это будет слабым местом». В то же время Редер предложил, чтобы ОКВ было разрешено составить вместе с Квислингом планы подготовки и осуществления оккупации: