Краеугольников - [22]
Он замолк, сделав ощутимую паузу в заготовленной речи. Я невольно проникся значимостью момента, постаравшись максимально сосредоточится на словах собеседника.
— Не знаю, рассказывал вам Андрей Андреевич или нет, но раньше он служил в КГБ, — максимально внушительно продолжил Курдюмов, — И уж поверьте, это ведомство накладывает на людей свой, вполне особый отпечаток.
Он задумчиво покрутил зажженную сигарету между пальцев.
— Ваш босс, несмотря на всю его открытость и продвинутость — человек старой, советской закалки. От его прошлого остались не только связи… Чертовски хорошие, доложу я вам, связи… Его прикрывают, ему помогают, его, как это не странно, даже опасаются…
Следователь брезгливо сплюнул, и продолжил говорить с ноткой зависти.
— Так вот, кроме великолепных знакомств, Андрею Андреевичу достались уникальные навыки и богатый всесторонний опыт. И, что гораздо более важно — вполне определенные привычки. Уверенность в собственной безнаказанности и вседозволенности.
Курдюмов глянул пристально, пронизывающе. Заговорил с напором, будто стараясь загипнотизировать.
— Следственный комитет давно держит «Агентство Аналитики» на примете. Пересекаться пришлось не раз, и, сразу скажу — по не слишком радужным поводам. Увы, за мелкие грешки привлечь контору никогда не удавалось, а по-крупному подопечные Андрея Андреевича не прокалываются. И между тем, нюхом чую, шестым чувством, если хотите, что рыльце-то у вашего начальника в пушку…
— На что вы намекаете? — кажется, удивляться сил уже не осталось, — Разве агентство нарушает какие-то законы?
— Нарушает? — глумливо переспросил Курдюмов, — Формально, конечно же, нет. Во всяком случае, доказать это ни разу не удалось. Но все же… все же… Представьте на секунду, что Андрею Андреевичу захочется совершить нечто… не совсем укладывающееся в уголовный кодекс. Трудно это будет? С его-то опытом, бекграундом, знаниями и оснащением? Да еще имея под рукой надежную команду преданных лично ему людей?
— Ну, знаете! — я раздраженно переступил с ноги на ногу, — Если начинать судить людей только за возможность совершить правонарушение, так можно полстраны смело сажать!
— А я говорю не только о возможностях, — терпеливо парировал следователь, — Речь о том, что Андрей Андреевич — преступник! Только вот доказательств этому нет. Все улики настолько косвенные, что ни один суд на них даже смотреть не станет.
— Раз нет улик, то о чем мы вообще говорим?
— Давайте вместе подумаем, — мягко предложил собеседник, — Взять хотя бы эти два убийства… Почему наш глубокоуважаемый Андрей Андреевич следил за обеими жертвами? Сначала за мужем, а потом и за женой? Хотел защитить? Так нет же — для защиты достаточно было приставить телохранителя. Тогда с какой целью?
Я покачал головой, подыскивая подходящее объяснение, но Курдюмов уже разглагольствовал дальше, не дожидаясь ответа.
— Второе — как это ваш босс оказывается на месте преступления едва ли не раньше полиции? Ему что, убийца лично докладывает? Или, может, он прорицатель?
— Дополнительные каналы информации…
— Знаем мы эти каналы, — небрежно отмахнулся следователь, — И прикроем, будьте уверены. Но все это, вкупе, навевает на определенные размышления, не так ли?
Он внимательно всмотрелся в меня, заранее зная, что возражений не дождется. Да и на кой черт мне сейчас с ним спорить?
— И самое главное, — Курдюмов рассудительно продолжил речь, — Почему ваш босс так упорно избегает сотрудничества с правоохранительными органами? Словно мы не соратники, а враги! Не желает давать показания, скрывает улики… Что у вас там? — следователь заинтересовано кивнул на карман куртки, — Записи с камер? Не беспокойтесь, изымать не буду, хоть и имею право.
Собеседник демонстративно протянул руку, заставив меня невольно отступить на шаг. Грустно усмехнувшись, Степан Васильевич понятливо кивнул.
— Вот и я о чем, — будто подтверждая обвинение проговорил он, — И ведь главное-то — пустяки все это! Наверняка на тех камерах абсолютно пусто! Но сам факт отказа в сотрудничестве… Вот что настораживает.
Не могу сказать, что речь следователя меня не задела. Стало даже как-то совестно, неприятно на душе. Захотелось прямо вот так, сразу — взять и отдать ему чертовы флешки. Только ведь прав он — ничего толком на них и нету, пустышка.
— Так что вы хотите сказать? — смущенно уточнил я, — Что Андрей Андреевич как-то в этом замешан? Он что, убийца? С трудом верится, знаете ли.
— Замешан? Наверняка! — решительно отрезал Курдюмов, — Убийца? Честно говоря, я бы не исключал и такой возможности. Хотя, конечно, талантливых исполнителей у него достаточно. Взять хотя бы того же Краснова.
— Василий?
— Именно! Если б вы знали его чудесную биографию… Впрочем, ладно. Я не намерен настраивать вас против новых знакомых. Я всего лишь хочу добиться правды.
Прозвучало это несколько пафосно, но достаточно в тему. Глянул украдкой на собеседника — так и есть, похоже он из «идейных». Или очень хочет таковым казаться. Но блин, давно же известно, что правда — хитрый зверек. И у каждого она своя, непохожая на остальные.
