Краденое счастье. Книга 2 - [52]

И он хотел Нину. Всю. Хотел ее тело, мысли, ее прошлое и настоящее. Хотел ее ресницы, волосы, короткие ногти. Хотел утром голую с нечищеными зубами, хотел даже тогда, когда она смущенно прикрывала дверь в туалете и открывала кран, чтобы он ничего из естественных потребностей не услышал… Дурочка маленькая. Его это умиляло. Все в ней умиляло и заставляло глупо улыбаться.

И то, как маленькие пальчики задирают его футболку, гладят его грудь, живот, тянутся к ремню на штанах, а он терзает ее губы, не отрываясь ни на секунду.

— Я и так с тобой, Ниниии…

Задирает ее лифчик наверх, к шее, высвобождая грудь, чтобы сжать двумя ладонями, натирая ими соски. Его вело от прикосновения к ее телу. От ощущения кожи, от запаха волос. Арманд разрешил себе чувствовать. Выпустил все то, что никогда не позволял себе выпускать… только с Мати.

Прихватил ее за тонкую талию и придавил к стене. Без ласк, без подготовки. Она была нужна ему. Он испытывал горячечную потребность оказаться внутри ее тела. Жадно сдвигая трусики в сторону, засовывая пальцы себе в рот, чтобы намочить их слюной и облегчить себе первый толчок в ее лоно.

Нетерпеливо, жадно, рвано. Член рывком раздвинул стенки влагалища и врезался глубоко в ее тело. Они вскрикнули оба, глядя друг другу в глаза и сплетая пальцы.

— Ты моя, Нина… слышишь? Ты моя. Я не отдам тебя никому.

Выдохнул ей в рот и сделал первый толчок, вдавливая ее в стену, подхватывая под ягодицы и приподнимая выше.

— Поняла? Не отдам…

Кивнула и сама нашла его губы, сплела язык с его языком. А он вонзился еще глубже, доставая до самой матки. Сатанея от того, насколько она там внутри маленькая.

— Хочешь быть моей…Нина? Хочешь?

Спрашивал, лихорадочно целуя ее лицо, делая толчок за толчком.

— Пожалуйста…, — закатывает глаза и не отвечает, а ему нужен этот ответ. Необходим, как воздух.

— Отвечай! — прихватывая ее за волосы и оттягивая голову назад, заставляя открыть глаза.

— Хочешь?

— Нет!

Остановился, всматриваясь в раскрасневшееся лицо с пьяными глазами и опухшими губами.

— Лжешь? Ты ведь лжешь?

— Даааа, — на выдохе, приподнимается, удерживаясь за его плечи, и опускается на член до упора.

— Сучка….маленькая сучка, — кусая ее за губы и начиная долбиться так быстро, что она бьется головой о стену и выгибается от глубины и силы проникновений. — Скажи, что хочешь…говориии.

Безжалостно пронзая, вдавливая в стену, кусая так, что оба стонут — он от болезненного удовольствия, а она… черт, он хочет знать, от чего стонет она.

— Говори! — добивая сильными толчками, всматриваясь в закатывающиеся глаза, чувствуя, как впивается ему в шею, в плечи, как начинает содрогаться, и он тут же замирает, не давая ей сорваться, притягивая к себе.

— Говориии.

— Дааа…хочу….хочу быть твоей!

И сорвать ее в пропасть, увидеть, как открылся рот в мучительном крике оргазма, ощутить, как сокращаются мышцы ее лона, вытягивая из него феерическое наслаждение.

— Вот так. Дааа. Вот так. Твою маааать…

И полетел следом за ней, сотрясаясь от судорог невыносимого удовольствия, кончая и зарываясь лицом в ее грудь, впиваясь ртом в сосок, втягивая его с силой в себя.

Перевел дух и посмотрел в ее лицо.

— Теперь поезжай к своему Джонни. Скажи ему, что между вами все кончено, и возвращайся обратно.

— А потом? Что будет потом?

— Потом…потом мы заживем все вместе. Ты, я и Мати.

— Так просто?

— Что в этом сложного?

Опустил ее на ноги и посмотрел, как она поправляет юбку, собирает волосы в хвост. Ему действительно казалось, что это просто. Он хочет быть с ней, она хочет быть с ним. Что может мешать? Закончится суд, и они уедут куда-нибудь вместе.

— Не знаю… Все так быстро.

Прошла по коридору в ванную, а он за ней, не дал закрыться внутри, придержал дверь, глядя, как она плеснула холодной воды в лицо.

— Должно быть долго? Хочешь месяцы ухаживаний, цветы и подарки?

— Нет.

Он шутит, а она отвечает серьёзно. Видно, как нервничает, и он тоже начинает нервничать. Эти пространственные ответы сводят с ума.

— А чего ты хочешь? Мы взрослые люди. Ты не замужем, я развожусь…

— Вначале разведись.

Шагнул к ней в ванну, но она увернулась от объятий.

— Боже… дай мне помыться. Должно же быть что-то интимное, что я сделаю сама без твоего присутствия.

Щеки вспыхивают пламенем, и ему хочется их зацеловать.

— Не должно.

Наклонился, втягивая запах у ее ушка. Там под мочкой сильнее всего пахнет ею.

— Хочешь, это сделаю я? Вымою тебя после нас?

— Нет, — но уже улыбается. Он чувствует, как она улыбается. Ему даже не надо это видеть.

— С мылом… натирая все твои местечки и сладкую дырочку. Или твой изнывающий клитор. Ты же любишь, когда я его…

— Арманд… — щеки стали пунцовыми, и она спрятала взгляд. Пытаясь отвернуться.

— Когда я его вылизываю. Тебе понравится, и ты кончишь для меня снова… и снова. Я буду пытать тебя оргазмами.

— О Божеее….молчи…

Отстранилась, и он обхватил ее лицо руками.

— Чего ты боишься? Ты ведь боишься!

Он чувствовал этот страх. Интуитивно. Видел где-то в глубине ее глаз.

— Тебя…

— Меня?

— Да.

— Чего ты боишься?

— Любить…тебя.

Ответила тихо и посмотрела ему в глаза, выкручивая душу наизнанку.

— Поверь, я тоже боюсь… но со мной, — убрал влажные волосы с ее лица, — это уже случилось.