Краденая победа - [18]
Грохот выстрела и вскрик Амриты слились почти что воедино. Она падает, роняя уже заряженный пистоль, падает на загаженную улицу покрывало жены, по плечам женщины рассыпаются черные, как смоль, волосы. Жена пытается приподняться, но снова вскрикивает и оседает в пыль. Из простреленной ноги толчками выбивается кровь. Еще одна пуля взбивает фонтанчик пыли у его ног. «По ногам бьют, сволочи, — зло подумал Пратап. — Живыми взять хотят — наверное, уже придумали что-нибудь этакое».
Его выстрел запаздывает лишь на миг, отдача бьет прикладом в плечо. Выстрелив с крыши, темесец потрудился спрятать оружие — но темную тень Пратап все равно уловил. С крытой пальмовыми листьями крыши шагах в тридцати от улицы скатывается тяжелое тело, грузно валится на улицу, глухо звякает о землю кираса. Убит? Да нет, вскочил, убегает. Если и ранен, не так уж серьезно. Второй мушкетер выстрелил — и промазал совсем чуть-чуть, пуля ударила в стену рядом с головой Амриты.
«Расстреляют нас тут, как мишень на плацу». Выстрелить по напарнику сбитого с крыши из пистоля (авось долетит, не попадет, так хоть заставит затаиться), схватить жену за руку, метнуться в какой-то грязный закуток между двумя стенами, вонь от мусорной кучи кружит голову, но сейчас эта куча — спасение. Пули взвизгивают, со смачными шлепками входя в стенку, взбивают фонтанчики пыли, разбрасывают отбросы, еще больше усиливая вонь, дырявят саманные стены, но не могут нащупать уголок, где затаились двое.
— Они нас не найдут? — превозмогая боль в ноге, шепчет Амрита.
— Идти можешь? — вопросом на вопрос отвечает муж, наскоро осматривая рану.
Он и сам понимает, что спросил глупость: крупная мушкетная пуля ударила наискось, снизу вверх. Чудо, что не перебила кость, но вся икра залита кровью и разодрана. Опытный лекарь из тех, что прошли всю войну, поставил бы ее на ноги за месяц — другое дело, ни лекаря, ни, тем паче, месяца у них нет. Услышав выстрелы, темесцы на улице поняли, что к чему, и двинулись в последнюю атаку. Их осторожные, но четкие шаги отчетливо слышны на ночной улице. Идут не торопясь, осматривают улицу. Ни малейших сомнений: найдут. Попытаешься бежать, спокойно расстреляют в спину засевшие на крышах. Да, одного он вроде бы ранил, а второго пугнул — но кто сказал, что оба не могут продолжать бой, и что нет других стрелков, выжидающих подходящий момент? И все-таки, если проскочить…
— Бежать некуда, — будто поняв его сомнения, «порадовала» жена. — Я осмотрела улицу, шагах в сорока за поворотом — тупик.
Пратап почувствовал, как клокочет в груди бессильная ярость. Ведь как чувствовал — нельзя было идти на поводу у девчонки, вдвойне нельзя спорить с темесцами. Винить, на самом деле, некого: какой спрос с жены, ни разу не видевшей живого (тем более мертвого) темесца? А вот с него, год провоевавшего с северянами — спрос большой. На щеке уже чувствуется дыхание Амриты, в ее голосе слышится неподдельный ужас — но и решимость.
— Пратап… Ты ведь не оставишь меня этим?
Воин вздрогнул. Он слишком хорошо знал, как спасались жены воинов от бесчестия в прошлом. Всего обряда здесь, за мусорной кучей в грязном переулке, не совершить. И снова жена поняла — а может, просто думала о том же…
— Хватит кинжала в грудь…
— Мы пока еще живы, Ам. Рано еще…
Он и сам бы не сказал, на что еще надеялся. Вроде бы надеяться совсем не на что. Но поднять руку на жену не получалось. Почему-то вспомнились все ночи, проведенные вместе, его рука на ее бедре и жар ее вишневых, доверчивых губ… Бог воинов Аргхелаи, сам он готов умереть хоть тысячу раз, но погубить ее?
— Сюда! — странно, голос женский, но явно не Амритин. Кто тут может быть, в такой-то час? Какая-нибудь нищенка? Но почему она не спряталась, когда услышала выстрелы?
Оказалось — не нищенка. Высокая, красивая женщина, одетая богато и со вкусом — и в то же время так, как обыкновенная женщина никогда не оденется. Вроде бы то же чоли, то же покрывало, те же браслеты на руках. Но если Амрита при всем том выглядела скромной и застенчивой, мирной и домашней, то незнакомка, кажется, дразнила каждой деталью своего одеяния, каким-то томным, хрипловатым голосом, исходящим от нее ароматом благовоний, искусно подведенными полными губами, огромными (а от подводки кажущимися еще больше) и выразительными глазами. Даже покрывало, почти скрывавшее лицо жены, у незнакомки едва прикрывало голову, выставляя на всеобщее обозрение черные, как смоль, волосы, украшенный драгоценностями пробор…
Женщина отличалась от Амриты, как роза от скромного клевера. Он бы, конечно, не променял этот клевер ни на какие цветы, но и ему вмиг стало жарко от одного взгляда на нее.
— За мной! — негромко, но решительно скомандовала она. — Я вас выведу.
Пратап подхватил жену на руки. Он едва протиснулся в узкую щель: все-таки он был куда крупнее незнакомки. С виду несокрушимая стена оказалась искусно раскрашенной доской, за ней открывался узкий лаз, ведущий вглубь квартала. Незнакомка ловко протискивалась в темную щель, умудряясь почти не пачкать одежду.
Лаз закончился, они очутились в небольшом, запущенном саду, в котором чернела громада дома. Видимо, тут жил преуспевающий купец… Точнее, преуспевавший до войны. Теперь-то, похоже, у хозяина нет денег ни на сад, ни на сам особняк — вон, как почернела и покосилась дверь…
Прошлое — прошло. Обрушилось сгоревшими перекрытями, расстреляно картечью в упор, стерто с лица земли и осквернено фанатиками новых богов. Исчезло вместе со странами и народами. Но стоит случайно его потревожить — и оно напомнит, как сражались те, кто не могли победить, как умирали не отрекшиеся от своих богов. Как любили те, чья любовь поднялась над смертью и ненавистью.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы.
Когда все, во что верили твои предки, ради чего шли на смерть и муки, стало прахом, остается Память. Память о вере предков, пролитой крови, любви и ненависти, о преданности и предательстве. Она — все, что от них осталось. Но и ее безжалостно топчут победители, уничтожая последних помнящих. Так зачем противиться неизбежному, теряя счет могилам близких, каждодневно рискуя жизнью и все равно постепенно забывая? Не лучше ли сдаться и «принять реалии»? Но даже крохи сохраненного Знания однажды станут последней надеждой Мира.
В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Война ломает судьбы. Ломает жестоко и безвозвратно. Призраки прошлого не дают спать, то и дело всплывая в сознании, напоминают о себе.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
В двадцать первом веке на Земле стало происходить странное. Люди сходят с ума, ткань реальности рвется, из трещин пространственно-временного континуума лезут хтонические монстры… И только один человек может положить этому конец. Если, конечно….
В этой книге вы снова встретитесь с известным любителем приключений Индианой Джонсом. На этот раз Инди отправился на юг Франции в старинный город рыцарей Эгю-Морт. Он всего лишь хотел приобрести средневековую рукопись для своего отца, профессора Джонса. Разве мог он подумать, что молодой ученый-историк Торнтон, типичный «книжный червь» и зануда, вместе с которым Инди подался в это путешествие, затянет его в такие головокружительные и опасные события? Достаточно только сказать, что Инди попадает в настоящий цыганский табор и лицом к лицу встречается с человеком в железной маске.
Индиана Джонс - один из самых отчаянных героев, известных всему миру. Остались ли те страны на карте мира, где он еще не побывал? Европа и Азия, леса Амазонки и древний Египет, Грузия, снежная Россия - везде его сопровождают самые невероятные и опасные приключения. В этот раз Инди оказывается не больше не меньше, а на самом настоящем "Титанике", который совершает свое первое плавание из Лондона в Нью-Йорк. Корабль посреди огромного Тихого океана, а на нем немецкие шпионы, замышляющие пустить его на дно.
История сложилась иначе. В современном мире США и Россия поменялись местами. Российская империя — гегемон. И несет монархию по всему миру… — Мастер, докладываю. Елисейские поля горят, Франция капитулировала. Букингемский дворец захвачен, но…