Крабат: Легенды старой мельницы - [11]

– Где ты был, Андруш? А где же тот бык?

– Му-му-у, – ответил Андруш.

– А Тонда?

Но и тот вдруг принял обычный вид – мужичок исчез.

– Ах, вон оно что!

– То-то и оно! – сказал Тонда. – Уж мы с Андрушем устроим на рынке потеху!

– Ты хочешь его продать?

– Этого хочет Мастер.

– А если его зарежут?

– Не бойся. Продадим Андруша, а веревку, на которой его привели, оставим себе. Тогда он сможет опять обернуться человеком или уж кем захочет.

– А если отдадим с веревкой?

– Только посмейте! – испугался Андруш. – Тогда мне придется остаток дней своих быть быком, жевать солому и сено. Б-р-р! Не забудьте про это!

Много шуму наделал рыжий бык на рынке в Витихенау. Торговцы скотом тут же окружили его. Крестьяне, уже успевшие продать своих свиней и овец, протискивались сквозь толпу. Не каждый день встретишь такого отменного быка! Надо не упустить, а то уведут из-под носа!

– Сколько за вашего красавца?

Торговцы напирали со всех сторон, кричали, надрывались. Мясник Густав Краузе из Хойерсверды давал за Андруша пятнадцать гульденов. Кривой Лойшнер из Кенигсброка – шестнадцать.

Тонда лишь головой покачал:

– Маловато!

– Маловато? С ума, что ль, спятил? За дураков принимаешь?

– Дураки ли, нет ли – господам виднее!

– Ладно, – буркнул Краузе. – Даю восемнадцать!

– Да нет уж, лучше себе оставлю.

Не отдал и за девятнадцать, и за двадцать.

– Ну и оставайся при своем быке! – орал Густав Краузе, а Лойшнер постучал кулаком себе по лбу.

– Я еще не спятил! Разорить меня вздумал? Даю двадцать два – это мое последнее слово!

Казалось, торг зашел в тупик. Но тут сквозь толпу пробрался, отдуваясь, как морж, какой-то толстяк. Лицо его с выпученными глазами блестело от пота. Одет он был в зеленую куртку с серебряными пуговицами. На бархатном красном жилете – массивная золотая цепочка, на поясе – туго набитый кошель. Самый богатый в округе торговец скотом, по прозвищу Бычий Бляшке, собственной персоной!

Он отпихнул Лойшнера и Густава и рявкнул:

– Черт подери! И как у такого тощего мужика вырос такой роскошный бык! Беру за двадцать пять!

Тонда почесал за ухом.

– Маловато, господин.

– Маловато? Ну, знаешь ли!

Бляшке вытащил серебряную табакерку, щелчком открыл крышку, протянул Тонде. Дав понюхать старому сорбу, понюхал сам.

– Апчхи! Значит, правда!

– Будьте здоровы!

Бычий Бляшке оглушительно высморкался в огромный клетчатый платок.

– Двадцать семь, черт бы тебя подрал, и дело с концом!

– Маловато, господин! Бляшке побагровел.

– За кого ты меня принимаешь? Двадцать семь за твою скотину, и не полушкой больше! Не будь я Бычий Бляшке из Каменца!

– Тридцать, господин. Тридцать – и он ваш.

– Грабеж среди бела дня! Ты меня по миру пустишь! – Бляшке вращал глазами, размахивал руками. – Сердца у тебя нет! Что тебе до несчастного торговца! Одумайся, старик! Отдай за двадцать восемь!

Тонда был неумолим.

– Тридцать – и баста! Бык – просто чудо! Не отдам за бесценок. Знали бы вы, как мне тяжело с ним расставаться. Будто собственного сына продаю!

Бычий Бляшке понял, что старик не уступит. Только зря время проведешь. Да и уж больно хорош бык!

– Так и быть, согласен! Я сегодня добрый! Позволяю обвести себя вокруг пальца! Не могу не потрафить бедному человеку! По рукам!

– По рукам! Тонда снял шапку.

– Клади сюда, господин!

Бляшке отсчитал тридцать гульденов.

– Следил?

– Следил!

– Ну так давай сюда своего дорогого сынка! Бляшке взялся за веревку и хотел было увести Андруша. Тонда тронул его за рукав.

– Ну что еще? – проворчал толстяк.

– Да так, пустяк! – Крестьянин казался смущенным. – Будьте так добры, господин, оставьте мне веревку. Такая бы мне радость...

– Веревку?

– На память. Знали б вы, господин Бляшке, каково мне с ним расставаться! Пусть хоть веревка от него останется... А я вам другую дам.

Тонда развязал подпояску. Бляшке, усмехаясь, наблюдал, как старик меняет веревки, потом увел Андруша. Зайдя за угол, довольно ухмыльнулся. Он явно выгадал! Цена по здешним понятиям умеренная. А вот в Дрездене нетрудно будет продать красавца быка втридорога!

На опушке Тонда с Крабатом легли на траву, поджидая Андруша. Теперь можно и подкрепиться. Хорошо, не забыли запастись хлебом и добрым куском сала.

– Ну и молодец ты, Тонда! Поглядел бы со стороны, как ты у толстяка монетку за монеткой вытягивал! «Маловато, господин, маловато...» Вот счастье-то, что вовремя про веревку вспомнил! Я так начисто позабыл...

– Привычка! – улыбнулся Тонда.

Отрезали хлеба и кусок сала для Андруша. Завернули в куртку Крабата. Усталые после долгой дороги, не заметили, как уснули. Спали крепко, пока не разбудило протяжное «Му-у-у!». Перед ним жив, здоров и невредим стоял Андруш в человеческом облике.

– Эй вы, сони, все бы вам спать! Нет ли горбушки хлеба?

– Вот хлеб с салом. Садись, брат, отдохни, поешь. Ну как там Бычий Бляшке?

– Ну, работенка! В такую жару в самый раз быть быком! Особенно с непривычки. Топай да топай по дороге, глотай пыль. Удовольствия мало! Но я не в обиде.

Бляшке вскоре завернул в корчму, к своему куму.

«Гляди-ка! Мой кум из Каменца! Как жизнь? Как дела?»

«Ни шатко ни валко. Умираю от жажды!»

«Ну это в наших силах. Иди в зал, садись за господский стол. Пива у нас хватает, не выпить и за год! Даже тебе не выпить!»