Козырная карта - [22]

Сначала стояла непонятная тишина и перед балконом и за ним, в кулуарах. Затем по рядам пошел гул одобрительного обсуждения. Я почувствовала внезапно заполнившую меня гордость от присутствия здесь и от соприкосновения с таким важным моментом жизни. Я гордилась выступлением своего мужа. Я гордилась, что он — мой муж. Такое чувство пришло ко мне впервые. Я посмотрела на Володин штаб с долей легкого высокомерия, мол, и мы не лыком шиты. Затем я прошла мимо них в комнату, где оставались вещи.

Да, Володя выиграл эту схватку. Он победил себя и своих соперников. Себя — потому что изменил собственным взглядам, а соперников — потому что показал новый способ атаки на толпу, то, как можно завоевать ее любовь. Володя принимал поздравления, и я поймала на себе его благодарный и немного восхищенный взгляд.

Мы вышли на улицу. Люди обступили нас, Володе пришлось отвечать на вопросы. Затем к нему подошел корреспондент, чтобы взять интервью. Я оказалась в стороне и направилась к машине. За мной следом направилась молодая девушка с оператором. Оказалось, что она тоже журналистка и хочет взять интервью у меня для теленовостей. Около не было никого из Володиного штаба. Отступать было нельзя. Правда подбежал один из Володиных охранников, затем подошло несколько зевак, и я оказалась в окружении зрителей. Сначала я была несколько растеряна — впервые приходилось давать интервью, да еще и для телевидения. Но оказалось, что моя скромность лишь мне же на руку. Имидж «жена в тени мужа» стало начальной темой беседы.

— Мы беседуем с женой кандидата в депутаты нашего района Калинина Владимира Михайловича. Анастасия Дмитриевна, вы как жена господина Калинина должны знать его очень хорошо. Что он за человек?

— Вы спрашиваете так прямо!? — я смутилась. — Что плохого может сказать любящая женщина о своем супруге? Все только хорошее.

— Вы давно замужем?

— Не очень. Мы женаты 5 месяцев. Для брака это не так уж и много. Некоторые говорят, что мы еще молодожены. — Я улыбнулась.

— А до этого давно были знакомы?

— Вы знаете, — я подумала о нашей встрече во Франции и о том, что было дальше. Мне стало легко и весело. Я на несколько секунд ушла в воспоминания. Но моя улыбка не осталась незамеченной. Из воспоминаний меня выдернула следующая фраза бесцеремонной журналистки.

— Наверное, это была романтическая и сумасшедшая встреча? Судя по Вашей загадочной улыбке и блеску в глазах, это так. (Ого, а она быстро разобралась в моих чувствах, и настраивает беседу на нужный лад)

— Да, наша история развивалась как в сказке и завершилась предсказуемо.

— Скажите, какие черты характера привлекли Вас в супруге?

— Он очень добрый и надежный. Несмотря на сильную личность, твердый характер и дисциплинированность, Владимир Михайлович очень чувствительный человек.

— Он хороший семьянин? (Беседа получалась какая-то специфическая. Скорее подошла бы для программы «Секреты семейного успеха»).

— А как Вы думаете? Я ведь выходила замуж не за политика, а за замечательного человека. У нас прекрасная семья. Я очень уважаю и люблю Владимира Михайловича. Мне всегда хотелось чувствовать рядом твердое плечо настоящего мужчины. А, Володя, (я назвала его по имени очень мягко), он именно такой. А его слово никогда не расходится с делом. Сказано — сделано. Но, поймите, вокруг так много страдания и человеческих бед, что было бы слишком эгоистично лишь мне одной иметь рядом его крепкое плечо. Володя может помочь и другим людям. Было бы нечестно отнимать у людей эту возможность. Я прекрасно понимаю — не давая остановить себя журналистке, продолжила я — что для многих зрителей моя откровенность может показаться выдуманной, напыщенной — ну, что ж, — я улыбнулась. — Каждый верит и доверяет по-своему. Я не хочу себе другого мужа, и если его не изберут в Думу, он останется при мне и будет только мой. Произнеся последнюю фразу, я вложила в нее столько нежности, но и долю хитринки, чтоб всем стало ясно: мы не хватаемся за депутатское кресло, а хотим действительно помочь избирателям. Так я сказала вслух…

Я слушала себя вечером по телевизору (ничего не было вырезано или сокращено в интервью) и спрашивала себя, верю ли я сама себе? Правду ли я говорила или врала, чтобы поддержать Володю в избирательной компании? Могут ли люди поверить мне или они почувствуют ложь в моей игре? Помогла ли я чем-нибудь Володе в его политических играх или наоборот? Я задавала себе эти вопросы и не могла с уверенностью ответить ни на один из них. Я запуталась. Пока я была «фиктивной женой», я знала, для чего это. Но теперь я выражала интересы мужа как представителя народа, а такая ситуация в корне меняла мое отношение к ситуации с замужеством. Это переставало быть просто игрой моих интересов, а становилось делом десятков, сотен людей. Имела ли я право, зная Володю так мало времени, страстно выступать за его интересы, убеждая людей в том, чего, возможно, и нет.

Так, я сидела в гостиной одна, наблюдая себя со стороны, и мучалась сомнениями. В доме, кроме двух охранников и обслуги на кухне, никого не было. Володина команда уехала давать интервью, а я была уже не нужна.