Козни колдуна Гунналуга - [70]

Свеи уже приближались к позиции, когда Живан дал команду:

— Камни! Круши…

Некоторые из камней, наиболее крупные, просто скатили, и они, набирая скорость, сбивали, одновременно оглушая и уродуя не одного человека каждый, но всех, кто оказывался на пути их стремительного падения, прорубая в плотном строю целые коридоры. И не был еще сделан такой щит, что смог бы защитить от падающих валунов. Камни помельче просто бросали на головы свеям, и тем сильнее тормозили атаку, чем стрелами, потому что удар доставался идущим в первом ряду, и воина сбивало на остальных. Повторялась недавняя картина. Получивший удар падал не вниз лицом, а откидывался за спину, срываясь со скалы, и увлекал за собой тех, что шли у него за спиной. А вода под скалой быстро смыкалась над тяжелыми оружными воинами, отчаянно пузырилась, но ни один из сорвавшихся так и не выплыл. Однако и этого не хватило, чтобы остановить свеев. Они знали, что если не прорвутся, то спасения уже не будет, потому что повторная атака из-за больших потерь будет вдвое более сложной.

И лезли, и лезли…

Но Живан уже упустил момент, когда можно было бы дать команду к отступлению и отступить так, чтобы свеи не смогли плотно преследовать, то есть преследовать в позиции, в которой имеется возможность использовать количество мечей. Слишком уж увлекся десятник уничтожением дикарей, чтобы просчитывать моменты. И теперь единственным спасением стало естественное, природой созданное сужение прохода, по которому можно было подняться на позицию. Следовало этот проход удержать во что бы то ни стало и не дать свеям прорваться до того, как подоспеет подмога. Причем сужение шло со сторон к середине, куда Живан и сдвинул всех своих воев, кроме стрельцов, продолжающих фланговый расстрел. Но, судя по снижению интенсивности стрельбы, у стрельцов скоро должны были подойти к концу стрелы.

Свеи хорошо видели проход еще до начала своего штурма и рвались туда, чуть не наступая друг на друга, а иногда и наступая на тех, кто падал сраженный не со скалы, а лицом вниз. Но этот проход был горловиной, которую можно было занять сверху плотным строем, превратив позицию в почти непреодолимую. Почти — потому что численное преимущество свеев все еще было огромным. И не выглядело весомым шансом то, что славяне еще никого в своих рядах не потеряли. Но потери бывают в рукопашной сече, которой уже было не избежать.

— Закрыть проход! — дал команду Живан. — Сомкнуть щиты…

Он сам встал в середину строя, бросил одну за другой две сулицы[27], попал точно, устроив брешь в рядах наступающих, однако брешь эта сразу сомкнулась. Но третью сулицу десятник придержал в руке за конец, потому что сулица была длиннее и любого меча, и топора, и позволяла наносить удары противнику, не подпуская его к себе. Свеи как раз поднялись до верхнего уровня, где обнажили мечи, и Живан тут же нанес три удара воинам передового ряда, и все три удара не в щиты, а в лицо, стараясь попасть в глаза. Удары были быстрые, хотя и не сильные, и потому отразить их, как и закрыться щитом, было трудно. Но такие ранения были в положении свеев не менее опасны, чем прямой удар мечом в шлем — крутой склон наказывал за каждое неосторожное и непродуманное движение. Все трое раненых свалились и по пути еще несколько человек увлекли за собой под воду.

Но вокруг уже застучали по щитам мечи и топоры. Рубка шла обоюдная, хотя русы имели преимущество верхней позиции, и потому поначалу численное преимущество свеев не сказывалось. Но когда в ответ на свой единственный удар получаешь два, а порой и три удара, следующих один за другим, держаться трудно. Не сразу, но шаг за шагом свеи начали теснить русов. А тут еще на левом фланге они сумели совершить прорыв и почти отрезали для Живана и его людей путь к отступлению в сторону своих. Отступать теперь можно было только на вершину утеса, то есть на позицию, которую Живан первоначально не хотел занимать. Сначала вывели в задние ряды раненых, и другие бойцы прикрывали их вывод. Потом постепенно, держа щиты предельно плотно, отвечая на удары, стали отступать всей группой. Раненых было около десятка, а свеев в атаке осталось больше полутора сотен. То есть ничтожно мало от того числа, что приплыли сюда первоначально, но все же слишком много для маленького отряда десятника. Хорошо еще, что тропа для отступления была достаточно узкой, и свеи не имели возможности для окружения. Но они могли совершить окружение, загнав всех славян на верхнюю точку. То есть это уже будет не окружение, потому что с двух сторон будет обрыв, но две остальные стороны свеи имели возможность перекрыть, и к этому они и стремились.

И трудно бы пришлось Живану и его людям, не появись вовремя сотник Большака со своим бойцами и с гребцами с других ладей. Руянцы и русы атаковали свеев в спину, атаковали неожиданно и сразу разорвали их строй на три части, причем левую часть смяли в несколько мгновений и тех, кто не лег под ударами мечей и топоров, просто сбросили с обрыва.

Центральную часть атаковал сам сотник Большака, вооруженный широким мечом и тяжелой боевой рогатиной вместо щита. Сотник не отбивал удары противника просто потому, что противник не успевал нанести удар. Большака бил мечом справа и тут же наносил слева второй удар — рогатиной, рассекающей за счет своей способности к колющим ударам любую кольчугу лучше меча. Но той же самой центральной части остатков свейской дружины досталась участь отражать удары и сразу перешедшего к наступательным действиям десятника Живана. Таким образом, с центральной группой свеев было покончено почти одновременно с левой. Но с правого фланга у свеев подобрались сильные бойцы, возглавляемые каким-то молодым ярлом в черных доспехах. Ярл умело сманеврировал и не дал запереть свою группу под скалами, но тут же отступил по тропе, ведущей в обход фьорда в глубину побережья. Свеев было около шести десятков, им предстоял долгий спуск, и Большака остановил воев, бросившихся было в преследование.