Ковыль - [49]
Друзья, осушив бутылку водки, принялись за другую. Василий мрачнел всё больше, оглядывая вновь комнату, почти с ненавистью цедил сквозь зубы:
– Ну, ты хват. Окопался, буржуй. Фифочку учёную выкармливаешь.
У Морозова ноздри побледнели и глаз стал дёргаться…
Вера повела брата домой, их не удерживали.
Глаза у Ани покраснели, она шла, низко опустив голову; Алексей – рядом, чувствовал себя в чём-то виноватым. За воротами кладбища они остановились, пропуская встречную похоронную процессию. Рыдал оркестр; выверенно, в такт медленному шагу, лил скорбь на поникшие плечи, на оголённые деревья, на разбитую дорогу. Ещё один земной странник успокоился и направлялся к месту вечного поселения.
Неподалёку от дома Аня остановилась, умоляюще посмотрела брату в лицо.
– Алёша, когда-нибудь это кончится?
В лице её мука, он не знает, что ей ответить, как ей помочь.
– Иногда я думаю, – взгляд Ани стал отрешённым, она будто смотрит сквозь него, – все смертны, и я тоже когда-нибудь умру. Спокойно думаю, как о посторонней. Но стоит мне вспомнить, что у меня есть Люба, что с ней может что-то случиться: нелепая случайность, болезнь, или – самое страшное – война, всё во мне тогда кричит и рвётся на части. Тогда я, кажется, готова на всё, лишь бы уберечь её, спасти! – Аня всхлипнула: – Нет, всё не так: я бы не смогла…
– Не надо.
– Вот голод… – она словно не слышит его. – Когда-то я думала: стану химиком, научусь делать продукты из угля или нефти, и если опять война, то я спасу… Нет, не спасти. Даже если бы мы научились, сумели бы избавить людей от призрака голодной смерти, то от ваших бомб спасения никому не будет. Никому.
В детстве в доме у них плакать было не принято, а после того, как увели мать, никто и вовсе не осмеливался пролить слезу; теперь же Аня плакала на глазах у брата второй раз, словно скопились все непролитые слёзы и хлынули через край. Алексей растерялся. Привлёк сестру к себе:
– Ну, будет.
Она отстранилась.
– Нет, ты пойми: атомную бомбу изобрели настоящие учёные, не мне чета, они-то что думали? Они же диалектику должны знать: если разом взорвать много таких бомб, то результат не будет равен сумме отдельно взятых, а многократно – в сто, в тысячу раз окажется страшнее! Всё разрушится, все погибнут! Вы – военные и политики – неужели не соображаете?!
Аня упрекала брата и требовала от него немедленного решения, словно от его желания и воли зависело: быть войне или не быть, зависела жизнь на земле. Он молчал.
– Я не за себя боюсь, – пожаловалась она, – я видела людей, страдающих от лучевой болезни…
Аня содрогнулась:
– Бедная Люба! Моя девочка… Когда ей первый раз укол ставили – она ещё совсем крошечная была! – я так ревела, так мне её жалко было!
Прохожие обходили их стороной, некоторые оглядывались, желая понять, что происходит. Алексей взял Аню под руку.
– Пойдём.
Она подчинилась, сделала с ним несколько шагов, потом, вздрогнув, остановилась, в глазах ужас:
– …Я ждала её, думала о прощении, а когда увидела её, поняла, что возврата нет, что отец её не принимает, и все… Особенно Верка: сколько в ней было ненависти! Тогда я поняла: быть мне всю жизнь виноватой не только перед матерью, а с ней заодно!
Алексей силой повёл её к дому. Аня обмякла, всхлипывает и бормочет, как в бреду:
– И эта… Поехала бы ко мне… Может, легче бы стало…
Ударила дверь, захлопнулась. Баба Поля некоторое время сидит недвижимо, видит, как за окном разошлись в разные стороны старшие и младшие. Парами пошли поврозь. Стало быть, не по пути им.
Что ж, одинаковых путей-дорог не бывает. Даже если люди идут вместе, бок о бок, как они с Тимофеем тридцать лет, и тогда нет единого конца; и обернись – и тоже увидишь, что и в прошлом ничего одинаково не сложилось. Только говорится так, что судьба одна, когда сплетутся две судьбы вместе, накрепко, люди думают и говорят, что одна, ан нет – разные: каждый со своей, как с родимым пятном, является на свет и уж никогда с ней расстаться не может. Бывает, что и три судьбы перехлестнутся так, что не разобрать, где чья.
Баба Поля поднимается, преодолевая ломоту в теле, идёт на кухню проверить, сколько чего осталось после поминок; она приглашала людей ещё приходить; совсем посторонние не придут, а кто ближе – будут, и надо их встретить как подобает. Потом она идёт на летнюю кухню; у будки – пёс, голову положил на вытянутые лапы и смотрит печально. Всё понимает. У бабы Поли на глазах появляются слёзы, и она забывает, зачем пришла в пристрой, садится на первый попавший табурет и замирает, даже не пытаясь собрать мысли в порядок.
Очнулась, когда услышала на крыльце стук – Абрамовна явилась в помощь. Абрамовна прошла по пустой избе, нигде не увидела бабу Полю, в испуге появилась на крыльце.
– Полина, ты где?
Баба Поля замёрзла в остылой за ночь избушке, на зов поднимается неохотно: хорошо было бы сидеть в ней, пока совсем не околеешь. Она молча выходит к Абрамовне. Та вмиг меняет настрой, будто и не теряла бабу Полю, спрашивает:
– Сегодня на кухне будем ставить?
Баба Поля шевелит приветствие посинелыми губами, согласно кивает головой. С крыльца видит, что за калиткой прошёл мужик, вошла в дом – увидела в окно, что он пошёл в другую сторону; потом опять.
Где-то далеко идёт война, а здесь, в тылу, люди делают все, чтобы приблизить победу. Еды не хватает, и мальчик не помнит вкуса настоящего хлеба. Он знает, что его мать недоедает, отдавая ему весь свой паёк. Однажды он купил лепёшку, вкус которой показался ему необыкновенным. Неся лакомство матери, он всё откусывает и откусывает понемножку...
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.