Ковчег завета - [18]

Поэтому я аккуратно списал надписи, а потом постарался зарисовать весь северный портал. Рисуя, я заметилеще кое-что, видимо, немаловажное: панно с ковчегом, установленное на несущих колоннах фасада, расположено точно посередине между Мельхиседеком — священником-царем из Ветхого Завета, фигура которого помещена в нейтральном пролете, и статуей царицы Савской, господствующей в правом пролете. Я даже обнаружил, что могу начертить аккуратный треугольник, соединяющий три скульптурных изображения: Мельхиседек и царица Савская по обе стороны длинного основания и ковчег завета в вершине двух коротких сторон.

И это было не все. Изучая расположение образов в двух пролетах, я обнаружил, что ковчег на своей маленькой телеге передвигался от Мельхиседека прямо к царице Савской, вдоль стороны нарисованного мною треугольника. Принимая во внимание таинственный характер большинства скульптур Шартра и то, как различные фигуры часто преднамеренно расположены бок о бок, дабы поведать нам свои истории и довести до нашего сведения информацию, я рассудил, что это расположение отнюдь не случайно. Напротив, все это выглядело как еще одно доказательство, подтверждающее мою гипотезу о том, что строители Шартрского собора испытали на себе влияние эфиопской легенды о царице Савской, рассказанной в «Кебра Нагаст». Хотя было слишком мало оснований в защиту каких-либо твердых выводов, но все же вполне вероятно, что любопытная иконография северного портала отражала-таки предание о том, что ковчег завета был увезен из Древнего Израиля (представленного священником-царем Мельхиседеком) в Эфиопию (представленную царицей Савской).

Вот почему я обратил особое внимание на статую Мельхиседека, прежде чем уйти с северного портала. Он привлек мое внимание, еще когда я впервые побывал здесь, а сейчас, когда зарисовывал его, я заметил новые детали. С его правой руки, например, свисало кадило, весьма похожее на те, которые я часто видел на службах в эфиопских церквах, во время которых обычно сжигалось порядочное количество благовоний. В левой же руке он держал чащу или кубок на длинной ножке, в котором находилась не жидкость, а что-то вроде твердого цилиндрического предмета.

Я снова обратился к своим путеводителям, но не смог найти ни одного упоминания кадила, мне попались лишь противоречивые объяснения чаши. Один источник утверждал, что Мельхиседек представлен здесь как предвестник Христа и что чаша и предмет в ней изображают «хлеб и вино — символы святого причастия». В другом путеводителе фотография статуи сопровождалась подписью: «Мельхиседек несет чашу Грааля, из которой высовывается камень». Затем добавлено (довольно загадочно):

«Это напоминает поэму Вольфрама фон Эшенбаха, которого считали тамплиером, хотя и не было доказательств этого, и для которого Грааль был камнем».

Так, зная не больше, чем до того, я покинул северный портал и присоединился к жене и детям в садах за великим собором. На следующий день мы выехали из Шартра на юг к Бордо и Биаррицу. Позже, повернув на восток к Лазурному берегу, мы въехали в департамент Тарн и Гарона вблизи от Тулузы. Там с помощью хорошей карты я в конце концов нашел дом искусствоведа Питера Ласко, которому я дозвонился из Шартра и который выразил готовность побеседовать со мной о скульптурах на северном портале, хотя, скромно добавил он, не считает себя специалистом по ним.

ЭФИОПСКИЙ СЛЕД?

Я провел целый вечер в доме Питера Ласко в деревне Монтегю де Керси. — С этим импозантным седовласым человеком мы встречались уже несколько раз, и он знал, что я, как писатель, специализируюсь на Эфиопии и Африканском роге. Поэтому он первым делом спросил меня, почему я вдруг заинтересовался средневековыми французскими соборами.

Я ответил, рассказав о своел теории, согласно которой виденные мной на северном портале скульптуры были изваяны под влиянием «Кебра Нагаст».

— Мельхиседек со своей чашей может представлять Израиль из Ветхого Завета, — заключил я. — Он был священником-царем Салимским, который ряд ученых отождествляют с Иерусалимом. Тогда царица Савская с ее африканским слугой может представлять Эфиопию.

Между ними мы видим ковчег, который перевозят в направлении Эфиопии. Стало быть, это означает, что ковчег был переправлен из Иерусалима в Эфиопию, — об этом и говорится в «Кебра Нагаст». Что вы об этом думаете?

— Откровенно говоря, я думаю, что это противоречит здравому смыслу.

— Но почему?

— Ну что ж… Полагаю, эфиопские предания могли-таки проникнуть в Европу еще в XIII веке. В самом деле, если подумать, была по крайней мере одна научная монография, в которой делается предположение, что такое могло случиться. Сам я очень сомневаюсь в этом. И все же, даже если история «Кебра Нагаст» была известна в Шартре в то время, я не понимаю, почему кто-то пожелал перевести ее на язык иконографии собора. Это было бы весьма странным делом, особенно применительно к северному порталу, который посвящен главным образом предтечам Христа из Ветхого Завета. Именно поэтому, кстати, там помещен Мельхиседек. Особенно он отождествляется с Христом в Послании к евреям.