Ковчег - [28]

Занудин вынул изо рта изжеванную, так и не прикуренную сигарету, раздавил ее в пепельнице. Неуклюже расстелился по полу. От непогоды ныл позвоночник, словно черви вгрызались в него изнутри.

— Какие, к черту, книги! О чем я вообще?! Если в этом мире и существуют пути, позволяющие приблизиться к тайне — они эмпирические. Строго эмпирические. Только твои ощущения, твои переживания, твои страхи, твой опыт… Больше ничего!

Занудин глубоко вздохнул. Все те глупости, которым подыгрывал сейчас рассудок, порядком утомили. Сказать по правде, хотелось банально напиться. Лицо Занудина при этой мысли обрело по-смешному мечтательное выражение.

— А когда проснусь завтра утром, облизывая пересохшие губы и постанывая от сладкой головной боли — окажется вдруг, что дождь-то и кончился… Ха!

Занудин перекатился на живот. Потом — снова на спину. Крякнув, сел на корточки, кувырнулся и оказался на прямых, как спицы, ногах. Все в нем требовало одного — встряски!

* * *

— День рождения у меня сегодня, — повстречав в холле Музыканта, соврал зачем-то Занудин.

— Так что же ты молчал! Надо бы отметить это дело дружеской вакханалией! — немедленно отреагировал Музыкант.

Однако шумного празднества в полном составе «ковчеговцев», — смекнул Занудин, чуть поостынув и подключив рассудительность, — как-то не хотелось. Обыкновенно посидеть бы, расслабиться в непринужденной обстановке. Алкоголь и живая беседа должны были примирить его с действительностью. Но только без балагана, увольте.

В связи с этим пришлось сочинять дальше. Про не официальный, а «второй» день рождения, связанный со спасением в авиакатастрофе, унесшей жизни многих, но не его. Удалось, мол, выпрыгнуть из падающего самолета. Широко распахнув плащ, спланировать и не разбиться…

— А-а, — покачал головой Музыкант, с серьезным лицом выслушав эту наскоро слепленную маразматичную байку.

— Составишь компанию?

— Вообще я от алкоголя в последнее время чего-то дурею, — почесал Музыкант затылок. — Ну, пошли, конечно…

…Расположились в комнате у Занудина. На стол, благодаря содействию Музыканта, была выставлена завидная батарея бутылок.

— За тебя, за твой день, за прибытие к нам, за-а… сбычу мечт! — вовсю уже командовал Музыкант, тасуя фужеры и разливая вино.

Чокнулись. Выпили. Не затягивая повторили.

Вечер начинал приобретать приятные, лишенные четкости очертания. Занудин не думал о своих снах, о прошлом. Даже настоящее его заботило мало, — не говоря о будущем, которого не существовало вовсе. «Хорошо сидим», — то и дело повторял Музыкант, толкая в плечо и до боли стискивая руку Занудина в своей крупной ладони. Музыкант и вправду косел на глазах, но по крайней мере не буянил.

— Ну рассказывай что-нибудь. Главное — не молчи. Как тебе, к слову, в «Ковчеге»?

— Не жалуюсь. Живу, пока не гонят, — усмехнулся, отвечая на вопрос, Занудин и тут же посерьезнел. — А вообще-то… много здесь, мягко говоря, странного.

— Ерунда, — отмахнулся Музыкант, подаваясь вперед за очередным наполненным доверху фужером. Лицо его засыпали путающиеся волосы.

Дружно выпили. Музыкант сочно крякнул.

— Освоишься! Свежести восприятия только терять не надо. Ну и головы… Как лишишься груза традиционных представлений о мире, так и устаканится все.

— Возможно, ты прав, — согласился Занудин.

— Конечно я прав. А ты, вообще, мужик ничего. Только особняком держишься.

— Да брось, Музыкант… Разве?

— Ну, давай! Сначала выпьем — потом опровергнешь.

Выпили. Музыкант часто захлопал ресницами и чихнул. Воздух вырвался носом, с характерным для не имеющих привычки открывать при чихании рта «пт-ссь».

— Будь здоров.

— Сам не сдохни.

На пару заковырялись вилками в блюдцах с закуской.

— Особняком я не держусь. Просто места своего здесь не вижу, такое дело.

— Пока не видишь, во-о, — пророчески покачав перед лицом Занудина вилкой, уточнил Музыкант.

— Знаешь, Музыкант, не люблю, когда говорят загадками.

Музыкант, вяло теребя мочку уха, ничего не ответил.

— Вот ты, — Занудин впился в собутыльника напористым взглядом, — чем ты здесь занимаешься? Как себя реализуешь? Нельзя же, согласись, не иметь никаких целей и не устремлять никуда своих усилий. Сколько я здесь прожил — так уже с ума схожу!

— Я-то? — Музыкант задумался, пожевал губами. Вдруг не на шутку всполошился. — Черт! Совсем вылетело из мозгов! У меня же в комнате человек сидит — а я тут! Его же отправлять надо!

Музыкант резво вскочил с кресла, но не удержался на ногах и, раскатисто хохоча, плюхнулся обратно.

— Вот видишь, какие зеленый змий козни строит! А знаешь что… Давай его к нам позовем, а? Раз пошла, как говорится, такая пьянка.

— Кого позовем? Зеленого змия?..

— Да нет! — усмехнулся Музыкант. — Человека!

— Давай, — уступчиво пожал плечами Занудин. — А кто он?

— Так, знакомый один. Гостит. Ему, конечно, уезжать бы уже пора… Ну ничего, можно побузить еще на дорожку! Как считаешь? — пьяный Музыкант с хитрецой подмигнул Занудину.

— Голосую «за». Веди его сюда. Только третий фужер захвати и выпивки.

— Неужели мы все вылакали, что было?!

— Ну-тк…

Занудин и Музыкант, не сговариваясь, прыснули со смеху.

Устав смеяться, Музыкант со второй попытки все же преодолел подъем с кресла и, покачиваясь, поплелся к выходу.