Ковчег царя Айя. Роман-хроника - [35]

Кудеяр не раз слышал от местных жителей, что на Ильяс-Кая живут монахи православной веры, к которой причислял себя и атаман. Турки, захватившие Крым около ста лет назад, не смели напрямую уничтожать христианские святыни. Но нередко создавали такие условия, при которых монахи сами покидали обители. Жители Ласпи, среди которых встречались и греки, знали, что турки хотели монастырь святого Илии прикрыть. Но черноризцы держались стойко, не желая уступать мусульманам Божье место. Хотя в последнее время тучи над монастырем сгущались все больше и больше.

Конечно, Кудеяр знал, в каком положении оказался монастырь, но, тем не менее, решился идти именно туда. После искренних многочисленных покаяний он так сильно переживал о своей прошлой жизни, что возжелал служить Господу весь остаток ему отведенных дней, дабы он простил грешного разбойника. Василий Корень, хорошо знавший Кудеяра, не поверил в истинное желание своего товарища до конца очистить свою душу в обители. И поэтому не одобрил уход того на Ильяс-Кая. Но с атаманом не поспоришь…

В монастыре нового человека приняли настороженно. Черноризцы боялись, что Кудеяр может оказаться подосланным турками для разрушения их братского союза изнутри. И лишь когда атаман исповедался, отнеслись к нему более благосклонно. Некоторые их них слышали о разбойниках, промышлявших в здешних горах. Но, во-первых, те грабили в основном богатых мусульман. А во-вторых, разбойник, пришедший к Господу и истинно раскаявшийся в прегрешениях, может быть прощен и даже принят в монашеское братство. Пусть и не сразу.

А тогда на Ильяс-Кая жили всего-то два старых монаха (один из которых считался настоятелем) да трое или четверо молодых послушников. Вот и все братство.

2

Кудеяр прожил в монастыре всего три месяца, когда его неожиданно вызвал на разговор один из двух черноризцев.

– Ты, сказывали, – начал тот, – всю Тавриду исходил.

– Нет, брате, не всю, – насторожился Кудеяр, почувствовав какой-то скрытый интерес со стороны монаха к его особе.

– Ага, не всю… Но и в Балаклаве бывал.

– Бывал, – согласился атаман.

– А в Херсонесе?

– Не доводилось.

– Ага…, – монах потер пальцем переносицу, – могет, слыхал о Георгиевском монастыре, иже лежит меж Балаклавой и Херсонесом?

– Слыхал, – подтвердил Кудеяр, – там еси большой монастырь и много братьев обретается. Пошто пытаете? Ужель решили спровадить подальше от Ильяс-Кая? – догадался атаман.

– Побойся Бога! – замахал руками монах, – вреда ты нам не чинишь. Живи, сколь хош, однако ж дело тако…

Он крикнул одного из послушников, дабы тот пригласил второго монаха. Кудеяр терпеливо ждал черноризца, дивясь странному разговору. Что от него хотят эти отшельники? Наконец пришел второй монах и молча уселся перед атаманом. Паузу нарушил тот монах, кто первым начал разговор.

– Однако ж, молвлю… Малые у нас силы. Али некому пособить. А помочь нам треба велика.

– Чем же я могу пособить вам, брате?

– Надо святыню одну, вельми важную, перевести в Георгиевскую обитель, – промолвил второй монах.

– Ради яка нужда заставляет вас тако делати?

– Нужда… Однако ж она-то и заставляет! – назидательно ответил второй, – коли бы не она, кто бы просил тебя, та еще в тако неспокойно время.

– Время яко да – неспокойно, – согласился атаман, – на дорогах днесь опасно ездить.

Монахи переглянулись, и один из них сказал:

– Вскорости наш монастырь буде разрушен. Случится землетрус, и все мы, поди, сгинем. Сподобишься ли ты вынесть святыню, о коей с тобой толкуем, в Георгиевскую обитель на Феоленте? Опричь тебя – некому.

Кудеяр удивленно поднял глаза. Откуда эти черноризцы взяли, что грядет катастрофа?

– Я не могу взять в толк, – сказал он, – рази вы можете предречь землетрус?

– Мы-то – нет… Но было одно пророчество, – сказал один из монахов, – я о нем слыхивал лет тридцать тому, будто бы монастырь наш падет, разрушится грозной силой. А камни и хребта будут падать аккурат на нас. Однако ж, по верным метам, я ведаю, грядеши час нашей кончины.

– Знамо надо уходить всем, – предложил Кудеяр.

3

Монахи пошептались между собой, а затем старший молвил:

– Мы слово пред Господом взяли, дабы не оставлять сих стен до самой смерти, и дабы нога супостата не ступила подле них. А послушников мы отпустим. Они еще молоды, пусть живут. Ты же, человек битый, много зрел, о многом ведаешь. Кому, яко не тебе, довериться нам?

– Видно, сам Бог тебя послал в обитель, – добавил другой, – надобно нам помочь. А знал бы ты, брат, что спасаешь-то…

– Тс-с! – цыкнул старший монах, – не гутарь лишку.

Кудеяр подумал, подумал, да и согласился.

– Ладно, оспробую передать вашу святыню в Георгиевский монастырь. Все одно, раз и опричь меня – некому… Принесите ее, я хош погляжу.

– Поди за мной, – предложил один из монахов и, медленно встав, пошел по направлению к своей келье, – поди, поди…

Кудеяр тоже неуверенно поднялся, удивляясь странности черноризца, неужели ее, святыню, нельзя вынести на свежий воздух? Все равно ведь ему придется нести ее…

Но закончить свою мысль он не успел, ибо монах громко воскликнул:

– Ото она и ест! – и указал рукой в угол кельи.

Кудеяр посмотрел в указанном направлении и увидел в темном углу небольших размеров ларь. В голове пронеслось: «Ох! Еще один. Токо-токо избавился от злополучного ларя с сокровищами, и вдруг…» Он подошел и приподнял его. Ларь был не очень тяжелым, но, тем не менее, вес имел приличный. Это тебе не икона или частичка мощей святого, просто так на себе такую тяжесть не унесешь.