Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики - [177]

В судебном заседании потерпевший Ежов свои показания подтвердил, однако, при этом, источник своей осведомлённости указать не смог, в связи с чем, в соответствии с частью 2 статьи 75 УПК РСФСР эти его показания, кроме прямого изобличения Лескова, не могут служить доказательством по делу в отношении названных им подсудимых.

Также не смог потерпевший Ежов объяснить суду и отрицание потерпевшими Пыжовым и Кожиным, чьи показания приводятся ниже, заявленных им обстоятельств.

Показаниями потерпевшего Пыжова о том, что в конце октября Порохов предложил ему встретиться в гостинице, куда он приехал вместе с Ежовым и разговаривал с Пороховым в коридоре. Порохова интересовало местонахождение какой-то похищенной машины. К этому он был непричастен, о чём и сказал Порохову. При этом какого-либо насилия или угроз не было. Сначала ушёл Ежов, а затем он. Никаких телесных повреждений он не получал, Ежову ничего не рассказывал. Ему Порохов ничем не угрожал ни в то время, ни в другое. По этому поводу в отношении Ежова ему ничего неизвестно. Через один или два дня Ежов и Кожин уехали заниматься заготовкой леса. Как-то он узнал, что взорвали дом Ежова и в результате пожара погибли жена и дочь Ежова, однако обстоятельства этого, лиц, совершивших и возможные причины — ему неизвестны. На его жизнь никто не покушался. Покушались ли на жизнь Ежова — ему неизвестно.

В судебном заседании потерпевший Пыжов от дачи показаний отказался, пояснив, что в суде ни подтверждать, ни опровергать ничего не будет.

Показаниями потерпевшего Кожина о том, что погибшие Баринова и Светлова приходились ему, соответственно, матерью и сестрой, пострадавшая Сухова — его бабушка, с которыми он и Ежов проживали в одном доме. Конфликтов не было, угроз не слышал. За один или два дня до происшествия он и Ежов уехали по своим делам. Там и узнали о гибели Бариновой и Светловой. Впоследствии он со слов Ежова и из прессы узнал о возможной причастности Порохова к уничтожению их дома, однако никакие другие обстоятельства этого ему неизвестны. В конце октября он и Ежов ехали на автомашине под его управлением около пристани, где две автомашины прижали их. Из одной автомашины стали стрелять, однако кто стрелял — он не видел. Ему удалось уехать, но джип преследовал их два или три километра и из него продолжали обстреливать, затем отстали. Других фактов покушения на его жизнь или на жизнь Ежова — не было. Незадолго до отъезда ночью к ним домой пришёл Пыжов замёрзшим, на нём была кровь. Однако Пыжов ничего им не рассказывал, по этому поводу ему ничего неизвестно.

Изложенные обстоятельства, как заявил в судебном заседании потерпевший Кожин, он не помнит, однако после их оглашения судом — подтвердил и дополнений не имел.

Показаниями потерпевшей Суховой о том, что она проживала в доме с дочерью Бариновой, её мужем Ежовым, внуками Светловой и Кожиным. В конце октября дочь обратила её внимание на автомашину, стоявшую недалеко от дома на протяжении нескольких дней. Со слов Ай ей известно, что стреляли в Ежова. О каких-либо конфликтах и угрозах она не слышала. По телефону кто-то спрашивал Ежова, но она отвечала, что тот уехал в командировку. Ночью она проснулась от шума и запаха гари, стала искать в доме свою сумку с пенсией, которую так и не нашла, поскольку всё было в дыму. Пока искала, обожгла ступни ног, поэтому выскочила в окно. Потом узнала, что погибли её дочь и внучка. Пожаром было уничтожено её имущество на общую сумму 19 тысяч рублей, чем ей причинён значительный ущерб.

Свои показания на предварительном следствии потерпевшая Сухова подтвердила в судебном заседании.

Показаниями потерпевшей Ай, как и в судебном заседании о том, что она передала Кожину свой автомобиль, который она обнаружила накануне пожара во дворе дома своей матери в повреждённом состоянии. Со слов матери ей стало известно, что в таком состоянии машину вернул Ежов. Позже Ежов рассказал ей, что на него и Кожина было совершено вооружённое нападение, в результате которого её автомашина пострадала, чем ей причинён значительный ущерб.

Показаниями свидетеля Букина, которые в судебном заседании он не вспомнил, после оглашения — подтвердил, что он работал охранником у Лескова. Зимой после похорон и поминок Бирюка, он, Лесков, Бедняков и Князев направились в город Энск. Ночью они остановились в каком-то тупике. К ним сел парень, со слов Князева — охотник, с которым он не знаком. У этого парня Лесков спрашивал о гранатомёте, как он действует, на что тот сказал, что гранатомёт может и не сработать, то есть отказать, после чего вышел, и он охотника больше не видел. Через некоторое время подошла автомашина, к которой Лесков отправил Беднякова и Князева, после чего поехал куда-то. Лесков сказал ему, что сейчас должен прозвучать взрыв, однако он никакого взрыва так и не услышал. К ним заскочили Бедняков и Князев, от последнего пахло бензином. На вопрос Лескова Князев ответил, что машину сожгли, а гранатомёт бросили в машине. С горы он увидел горящий дом. В автомашине Лескова стояли трёхлитровые банки с бензином, которые забрали с собой Князев и Бедняков.