Кованый сундук - [36]

Воронцов слегка улыбнулся:

— Во-первых, вы это почти сказали. А, во-вторых, это же элементарно — осмотреть сундук, который, кстати, уже стоит здесь, за стеной… Второе дно довольно трудно спрятать… Но возникает другой вопрос: вам-то как стало известно устройство сундука?

Она секунду помолчала, как бы обдумывая ответ.

— Мейер постоянно говорил, когда бывал недоволен бургомистром, что он человек с таким же двойным дном, как и его сундук.

— Они были не в ладах?

— Да, у них были неважные отношения. Бургомистр Блинов очень жадный и хитрый человек…

— Зато Курт Мейер — сама честность, — насмешливо сказал Стремянной, — бургомистр ограбил картинную галерею, а его, в свою очередь, — начальник гестапо!

— Да еще не своими руками, а подослал к нему одного своего агента, Т-А-87! — добавил Воронцов.

Кузьмина вздрогнула.

— Т-А-87? — повторила она. — Вы его знаете?

— Может быть, — сказал Воронцов.

Взгляд Кузьминой отяжелел.

— Вот что… Я буду говорить начистоту, — сказала она, как бы преодолев какое-то колебание. — Меня действительно оставили здесь с заданием — я должна была проникнуть в штаб вашей армии… Подробности потом… Курт Мейер предупредил меня, что агент Т-А-87 будет за мной все время следить, и, если я не выполню задания, он меня уничтожит. — Она помолчала и добавила тихо: — Но я знаю также и другое. Они уничтожили бы меня и в том случае, если бы я выполнила задание. Гестапо не любит людей, которые много о нем знают…

— Значит Т-А-87 в городе? — спросил Воронцов.

— Несомненно.

— Вы знаете, кто это? Могли бы опознать его?

Кузьмина покачала головой:

— Что вы! Вообще о его существовании я знаю совершенно случайно.

— Как же вы о нем узнали?

— Однажды я совсем случайно видела записку, посланную на имя Курта Мейера. Она была подписана этим шифром.

— А почерк вы могли бы узнать?

— Нет. Я ведь эту записку видела только мельком в руках самого Мейера. Заметив, что я гляжу, он быстро спрятал ее в стол.

— А что вам еще известно о Т-А-87?

— Больше ничего. Этот агент очень хорошо замаскирован…

— Размаскируем! — сказал Воронцов и, пожав руку Стремянному, проводил его до порога комнаты.

Стремянной шагал по снежной улице обратно к штабу и думал:

«А ведь она права. В ящике должно быть второе дно… Но как проникнуть в это потайное нижнее отделение?..»

Теперь он точно вспомнил один давний, казалось бы, совсем незначительный разговор с Соколовым.

Он, Стремянной, предложил заменить громоздкий кованый сундук обычной несгораемой шкатулкой. Соколов решительно отказался.

— Зачем это? — сказал он. — Все у нас в финчасти привыкли к этому сундуку. Вы только посмотрите, какая работа. Искусство, можно сказать! А насчет прочности, уж я за него ручаюсь! Из любого огня цел выйдет. Обратите внимание, какой толщины у него дно. Шлак, товарищ начальник, и отличное железо, чуть ли не в палец толщиной!

В самом деле, дно было какое-то необыкновенно толстое. В нем вполне могло поместиться секретное отделение.

Теперь понятно, почему Соколов так не хотел заменить этот трофейный сундук обыкновенным денежным ящиком… Может быть, он нарочно испортил старый ящик, когда узнал, что захвачен сундук, в котором есть секретное устройство.

Да, но все-таки, как же его открыть?! Может, просто подорвать? Но тогда, само собой, пропадут все материалы…

Он вернулся к себе в штаб и первым делом зашел к Ястребову.

Ястребов, не перебивая, выслушал его.

— Вот что, Стремянной, — сказал он, — надо во что бы то ни стало открыть сундук. Поговори с нашими инженерами. Подумайте, посоветуйтесь. Авось, сладите как-нибудь. Не такие крепости брали.

Глава шестнадцатая. Неожиданная находка

Зеленый дом, который еще недавно принадлежал бургомистру, был виден издалека. Двухэтажный деревянный, но оштукатуренный снаружи, он казался каменным. Высокие, закругленные наверху окна, массивная дубовая дверь, балкон, лепной карниз… Словом, дом был просторный и даже богатый. От калитки в высоком железном заборе вглубь большого сада вела дорожка. Бургомистр любил прогуливаться по ней, вернувшись вечерком из городской управы. Он любил также стоять на верхней ступеньке крыльца, заложив руки за спину. Затем он неторопливо открывал тяжелую дверь, входил в дом, и дверь наглухо закрывалась. Всего в доме было десять комнат — шесть внизу и четыре наверху, не считая кухонь, которых было две, и других подсобных помещений.

Бывший бургомистр свез к себе со всего города все, что только нашлось ценного и что не успел взять Мейер. Поэтому дом несколько напоминал мебельный магазин. В некоторых комнатах стояло по два громоздких кожаных дивана, в других — по нескольку столов красного дерева. Столы были расставлены по углам, скорее для симметрии, чем для удобства. Очевидно, рано или поздно, все это предполагалось перевезти в Германию.

Конечно, когда в доме поселились ребята, многое пришлось перестроить, переделать, переставить. Музейные вещи отправили в музей, несколько письменных столов и диванов увезли в горсовет и другие учреждения, в которых пока не было ничего, кроме стен. Зато в доме появилось много кроватей, шкафиков, тумбочек, которых прежде здесь не было, — одни были перенесены из тех домов, где ребята жили прежде, другие удалось разыскать в покинутых квартирах и в разрушенных домах.