Котировка страсти, или Любовь в формате рыночных отношений - [58]

Тут он вспомнил, что Соболев велел ее не пугать, а Карина, похоже, все же испугалась их присутствия.

— Нас Соболев оставил, для охраны. Пока он не вернется.

— Да, я вас с ним видела.

Карина кивнула, наверное, вспомнив то утро, когда Соболев ему ее «показал», но, Борис отчетливо это видел, ни капли не расслабилась. Зато продолжала внимательно его рассматривать, удостоив второго охранника лишь мимолетным взглядом.

— А вы кто? — Напряженно поинтересовалась она, наконец. — Друг? Помощник? Бухгалтер? Хотя, нет, — тут же добавила Карина, мотнув головой. Поморщилась. — На бухгалтера не похожи, да и на простого охранника. Хотя, и на начальника охраны, не очень.

— А на подполковника СБ? Похож? — Неожиданно усмехнулся Борис.

Карина едва-едва приподняла брови. Помолчала пару секунд.

— Похож, — выдала она свой вердикт. — Только тут, тогда, что делаете?

— А я Соболеву, всем перечисленным прихожусь, — неожиданно для себя весело хмыкнул Боря. — Хотя, сомневаюсь, что он сам считает, будто ему нужны друзья. Но это так, лирика. Вам бы собираться надо, Карина. — Видя, что она никак не желает отлепиться от своей двери, вспомнил Борис. — Самолет же в час, а значит, выедем не позже двенадцати, у вас сорок минут в запасе.

Она в очередной раз приподняла уголок губ.

— Я никуда не поеду, — не споря, а просто, с убежденностью заметила она.

Никольский растерялся. Но собирать ее силой ему не приказывали. И потом… М-да. Господи, этой женщине уже так досталось.

— Вы есть хотите? Могу Олега послать, принести, что-нибудь. — Борис махнул рукой на охранника.

Карина аккуратно покачала головой и отошла-таки, от своей двери. Правда, Никольский не мог не заметить, что двигается она «по стеночке», и так, чтобы держаться от них с Олегом как можно дальше.

— Нет, я просто воды наберу, таблетки запить. — Ответила Карина, показав ему кулак, с зажатой в том упаковкой аналгетика.

— Я принесу, — тут же предложил Борис, без всякой задней мысли двинувшись в ее сторону.

Карина тут же вжалась в угол, до которого как раз дошла, и затравлено глянула на него.

Никольский замер, ощущая внутри что-то горькое и противное. Она его боялась. Но он сейчас и не подумал бы ее обвинить.

— Не бойтесь. — Борис мягко попытался ее успокоить. — Я и пальцем вас не трону. Только воду принесу. Вам же больно.

— Не надо. Я сама. — Все так же настороженно Карина следила за ним, не отводя глаза.

— Ну, это же глупо! — Даже немного обидевшись, заметил он. — Зачем себя мучить, больно же. А мне принести воды — раз плюнуть. Я ничего не сделаю вам. Не изверг же, какой. У меня самого жена и дочь есть. Я понимаю, что…

Карина вдруг прервала его, хрипло засмеявшись.

— А вы думаете у того, кто это сделал, или у других — нет жен и дочерей? — Насмешливо проговорила она, держась за ребра. — Но я, ведь, к этим категориям не отношусь. Меня защищать некому. Так что, спасибо, но я сама воды наберу. Не обижайтесь.

И Карина, все еще опасливо косясь на него, пошла дальше, держась за стенку.

«Надо же, поняла, что его задел ее страх и недоверие. Хотя, и правда, с чего ей верить какому-то мужчине, которого она видит второй раз в жизни, и ничего о том не знает?»

Разумный подход, наверняка, подтвержденный опытом и практикой. Просто Борис не привык, чтобы женщины его боялись. Да и, вообще, горечь изнутри никуда не ушла. Но он молчал, наблюдая, как она скрывается в коридоре, ведущем к ванной.

Только подумал, что об одном Карина еще, видимо, не знает — теперь ее будут защищать. Так, как многим женам и дочерям, и не снилось. Навряд ли, чтоб существовало настолько уж много дочерей или жен в их стране, к которым приставляли такую охрану, как Костя потребовал от него для Карины. Не всех женщин защищают так, как самого Соболева.

Все здание, в котором располагался офис Картова, казалось каким-то замершим, словно застывшим до поры. Очевидно, до понедельника, когда хозяин соблаговолит «покинуть лоно семьи» и явиться сюда, вместе со всеми подчиненными. В будние дни, наверняка, коридоры и приемные гудят, в них кипит жизнь, и нет проходу и отбоя от посетителей и просителей, пользующихся приближающимися выборами, а, следовательно, и предвыборной добротой кандидата. И даже то, что сейчас-то, Картов находился тут, здание не пробудило. В неурочный час, видимо, офис не хотел работать, так же, как и сам кандидат.

На входе его встретил охранник. Удостоверившись, что он — действительно Соболев, парень рассказал, куда идти и открыл дверь, пропуская Константина, а сам подозрительно косился в сторону водителя, оставшегося стоять у машины. Словно ждал, что тот сейчас, следом за Соболевым, броситься на штурм уже закрывшегося входа. Что ж, Соболев не сомневался, что у Картова достаточно недругов, заставляющих держаться в тонусе охрану. Теперь он и самого себя считал одним из таковых.

Быстро пройдя по пустым коридорам, единственным признаком жизни в которых были его собственные шаги, да гудение ламп, Константин зашел в приемную Картова. На небольшом диванчике, у большого, почти во всю стену, окна, сидел очередной охранник, тут же вскочивший при его появлении. То, что он намеривался провести очередную проверку, было вполне очевидно. При таком уровне настороженности и контроля, казалось практически невероятным то, что провернула Карина. Как они ее проворонили? Каким образом позволили донести до него файлы, которые, при умелом обращении, позволят вколотить огромные ржавые гвозди в крышку гроба всей избирательной кампании Дмитрия?