Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников» - [2]

Автор склонен относиться к этой малой по численности, но мерзопакостной по сути генерации учёных и администраторов, среди которых выделяется ушедший по возрасту на пенсию, к счастью для всех его бывших подчинённых и коллег, директор профильного института, заработавший на своей профессии немалые деньги, от которых науке не досталось ровно ничего, как к неизбежному злу. Есть в этом мире и такое. Ну, что поделать. В академической среде свои интриги и свои правила гашения потенциальных конкурентов.

Упоминать этих персонажей не стоило бы вовсе, когда и если бы не появление на специализированном сайте статьи, обрушившейся, к изумлению автора, на название книги, которую читатель держит в руках. Формулировка, которая это обосновывала, была бесхитростной до изумления: оказание негативного влияния на высшее начальство, которое мешает привлечь многомиллиардные инвестиции из арабского мира в российскую экономику. То есть имела место классическая ситуация, при которой плохому танцору всегда мешают определённые части его, танцора, организма.

Но, как говорят на Ближнем Востоке, «собака лает, а караван идёт». Так что книга будет дописана, дополнена, очищена от устаревшего и выйдет именно под тем названием, под которым выйдет. Если же всё это кому-то по каким-то личным причинам встанет поперёк горла, личность эта может завернуться в свои ветхие академические заслуги, как кобра в капюшон, и уползти доживать отведённое ей время на помойку истории. Либо помереть там от собственного яда или злости. Тоже вариант…

От автора – с претензией на остроумие

Представленная вниманию читателя книга не имеет ничего общего с тем, как она изначально должна была бы выглядеть. Пытаясь оправдать это, позволим себе предположить, в рамках игры ума, что ни одна книга на свете не имеет ничего общего с тем, как она должна была выглядеть по мнению автора. То есть вообще ни одна. С большой буквы «О».

Не исключено, что изначальная версия «Отверженных» Виктора Гюго могла быть издана в формате покетбука, а «Война и мир» графа Льва Николаевича Толстого была задумана как святочный рассказ. Опять-таки, вполне возможно, что Шекспир и Голсуорси писали коротко – это издатели заставили мэтров безбожно раздуть сданные в печать произведения, накачав их лишней информацией, которую, включая имена персонажей, невозможно запомнить ни с первого, ни с двадцать первого, ни со сто двадцать первого раза.

Папа автора всю жизнь честно пытался прочитать «Сагу о Форсайтах». На пятидесятой странице он засыпал как убитый. Очередная сигарета падала, осыпая пеплом всё вокруг – курил он с семи лет, начав с махорки, а после первого инфаркта перешёл с «Беломора» на более легкую «Яву». Потом папе приходилось приниматься за всё с самого начала: он забывал, кто из героев с кем в каких отношениях состоит.

Вполне возможно, что О. Генри в реальной жизни писал длинно и скучно. Это издатели обрезали его тексты до такого состояния, что многотомные романы превратились в короткие юмористические рассказы. Хорошо известно, что Льюис Кэрролл вообще не писал ничего, кроме трактатов по математике (это на самом деле так!), из чего со стопроцентной гарантией следует, что «Алиса в Зазеркалье» и «Охота на Снарка» изначально, до попадания в руки редакторов и переводчиков, содержали только уравнения и интегралы. Попробуйте найти полную библиографию Кэрролла – сами убедитесь. Британская королева тоже была разочарована.

Так вот, эта книга не имеет ничего общего… ну, впрочем, это уже было. Она задумывалась как серьёзное пособие для серьёзных студентов серьёзного вуза. В ней должно было содержаться пятнадцать глав по пять-десять разделов в каждой. Когда к исходу первого месяца работы автор расписал первую главу до состояния, которое его более или менее удовлетворило, в ней оказалось примерно сто страниц. Ну, может быть, девяносто шесть или девяносто восемь. Что не слишком облегчало дело.

Со скорбью глядя на дело рук своих и пытаясь понять, как уместить полтора десятка глав по сотне страниц в книгу, которая по предварительной договорённости с издательством должна была укладываться сотни в три, максимум три с небольшим, автор смутно заподозрил, что делает что-то не то. Но, следуя природному инстинкту, вроде того, что ведёт почтовых голубей к родному дому, а черепах Индийского океана гонит откладывать яйца на песчаном побережье южнее Маската, продолжил писать вразбивку – раздел оттуда, раздел отсюда.

Заказанный объём был исчерпан, когда, по его подсчётам, была написана примерно четверть того, что имело смысл написать согласно исходным планам. Что ещё важнее, время, которое было отведено на книгу, кончилось. Причём не просто кончилось: ушло не только основное время, но и благородно предоставленные терпеливым редактором полтора месяца сверх срока, которые автор честно заработал тем, что, перед тем как засесть за книгу, с храбростью, граничащей с героизмом, заменил оба глаза.

Точнее – заменены были глазные хрусталики, которые надо было заменить давным-давно, поскольку многолетняя работа с горячим металлом в сортопрокатном цеху завода «Серп и молот» обеспечивала не только пенсией с пятидесяти лет для тех, кто до этих лет доживал, но и гарантированной катарактой. Снизив свои минус двенадцать до приемлемых минус трёх и получив уверения врачей, что не ослепнет в ближайшее время, автор написал всё, что успел, – пока не упёрся в объём и срок.