Кот, который ходил сквозь стены - [15]

— Пока ты собираешься, я могу выскочить наружу и позвонить ему.

— Только через мой труп.

— Что? Гвен, будь благоразумна.

— Я такая благоразумная, что дальше некуда. Колин Ричард, ты мой новоиспеченный муж, и я рассчитываю, что тебя хватит на многие годы. Поэтому, пока наши проблемы не закончились, я не выпущу тебя из виду. Ты можешь исчезнуть, как Шульц. Любимый, если они решат тебя застрелить, им придется сперва застрелить меня. — Я попытался урезонить Гвен, но она закрыла уши ладонями. — Не собираюсь с тобой спорить. Я тебя не слышу, я тебя не слышу! — Она убрала ладони. — Помоги мне собрать вещи, пожалуйста.

— Да, дорогая.

Гвен собралась быстрее, чем это сделал я у себя в модуле, хотя я помогал ей в основном тем, что не путался у нее под ногами. Я не слишком привык жить с женщинами. Военная служба не благоприятствует домашней жизни, и я стремился избежать женитьбы, не считая краткосрочных контактов с подругами-амазонками, автоматически прекращавшихся с получением приказа о переводе в другое место. Когда я выбился в старшие офицеры, у меня парочку раз — а может, и шесть — были женщины-ординарцы, но я не думаю, что наши отношения походили на брак, принятый у гражданских.

Суть в том, что я написал множество романтических историй под сотней с лишним женских псевдонимов, но мало что знаю о женщинах. Когда я только учился литературному надувательству, я сказал об этом редактору, который покупал у меня рассказы о грехе, страданиях и покаянии. Редактор, Ивлин Фингерхат, был мрачным мужчиной средних лет с лысиной, нервным тиком и неизменной сигарой в зубах.

— Не пытайся что-нибудь узнавать о бабах, — буркнул он. — Только хуже себе сделаешь.

— Но ведь рассказы должны выглядеть правдиво, — возразил я.

— Они и есть правдивые. Каждый сопровождается клятвенным заверением: «Основано на реальных фактах». — Он ткнул пальцем в принесенную мной рукопись. — Ты прикрепил к ней листок с надписью «Факт». Значит, это неправда? Ты не хочешь, чтобы тебе заплатили?

Конечно, я хотел, чтобы мне заплатили. Лучшим образцом прозы для меня является простая изящная фраза: «На ваш счет поступило…»

— Собственно, с этим рассказом проблем нет, — поспешно ответил я. — С той женщиной я не знаком, но мне рассказывала о ней мать — они вместе учились в школе. Девушка действительно вышла замуж за младшего брата собственной матери. Она была уже беременна, когда выяснилась правда… и перед ней возникла чудовищная дилемма, которую я и описал: либо совершить грех аборта, либо родить ребенка, у которого из-за кровосмешения, возможно, будет две головы и не будет подбородка. Все это факты, Ивлин, но я слегка их приукрасил. Оказалось, что Бет-Лу не была кровной родственницей своего дяди, как я написал, но и ребенок был не от мужа. Это я опустил.

— Тогда переделай все заново и оставь это, а то, другое, убери. И не забудь поменять имена и место действия — мне не нужны жалобы.

Чуть позже я так и сделал, продав Фингерхату и эту версию. Но он так никогда и не узнал, что все это вовсе не случилось со школьной подругой моей матери, а было содрано из книги, взятой у моей тети Эбби, — либретто «Кольца Нибелунгов» Рихарда Вагнера. Ему надо было заняться только музыкой и найти себе кого-нибудь вроде Уильяма Гилберта[12], чтобы тот писал для него либретто. Писателем Вагнер был просто ужасным.

Однако его нелепые сюжеты отлично годились на роль «реальных историй из жизни» — немного смягчить тональность, убрать жесткие моменты и, естественно, поменять имена героев и названия мест. Я вовсе не воровал сюжеты, или почти не воровал. Все они находятся в общественном достоянии, срок действия авторских прав истек, а самое главное, эти сюжеты Вагнер сам у кого-то стащил.

Я мог неплохо жить, обходясь одними вагнеровскими сюжетами, но они мне наскучили. Когда Фингерхат ушел на пенсию, купил ранчо и стал разводить индеек, я оставил «истории из жизни» и начал писать рассказы о войне, что оказалось несколько сложнее. Какое-то время я жил почти впроголодь. Все-таки в военном деле я немного разбираюсь, а от этого, по словам Фингерхата, может быть только хуже.

Вскоре я научился скрывать собственные познания, не давая им вмешиваться в сюжет. Но с «историями из жизни» у меня таких проблем не возникало, поскольку ни Фингерхат, ни я, ни Вагнер ничего, совсем ничего не знали о женщинах.

И особенно — о Гвен. Отчего-то я был убежден, что женщинам для путешествия требуется не меньше семи вьючных мулов. Или их эквивалент в виде больших чемоданов. И конечно, что женщины — по своей природе существа неорганизованные. Так я считал.

Гвен уложилась в один большой чемодан — меньше, чем мой вещевой мешок, — с аккуратно сложенной одеждой, и второй, полегче, с… в общем, не с одеждой. С другими вещами. Выстроив в ряд наши пожитки — сумку, узел, большой чемодан, чемодан поменьше, ее сумочку, мою трость, деревце-бонсай, — она задумчиво посмотрела на них.

— Сейчас придумаю, как все это дотащить, — сказала она.

— Не понимаю как. У нас всего четыре руки, — возразил я. — Закажу лучше грузовую кабину.

— Как хочешь, Ричард.

— Сейчас. — Я повернулся к терминалу… и замер. — Гм…